Кстати, хватит ли у вас при такой жизни упрекнуть Зою в том, что для дворцовой скандальной хроники тех времен ее жизнь явно предоставляет определенный интерес? Отказать дочери императора, если она что-то требует от простого патриция или нобиля – дело опасное, попахивающее государственной изменой. Хуже разве что отказать супруге императора, даже под предлогом того, что если император узнает, всем достанется так, что мало не покажется. А у супруг византийских императоров тоже порой случались амурные приключения – чуть дальше придется развить эту тему подробней. Так что не станем удивляться и пожалеем бедную женщину, половозрелую, физически здоровую и далеко не безобразную. Она от высокой придворной нравственности, должно быть, уже просто на стенку лезла. Чего ж тут удивляться, если бедняжка и не соблюла в чем-то моральный кодекс строителя Византийской империи? По сравнению с какой-нибудь современной, скажем, принцессой Монако она вообще столп нравственности, целомудрия и благочестия, а по моральным нормам тех времен аморалка без публичного скандала просто не считалась – делай все шито-крыто, и все вокруг будут довольны. Во всяком случае, сделают вид, что довольны. Так что и мы эти милые шалости принцессе Зое в вину ставить не будем. Лучше посмотрим, что получилось, когда жизнь все-таки сжалилась и предоставила ей шанс на личное счастье.

Монета Романа III

Когда здоровье императора Константина вдруг резко ухудшилось, да еще и в возрасте, до которого в те времена вообще мало кто доживал, он наконец-то вспомнил, что надо бы позаботиться о престолонаследнике. Сам он в этом плане уже был, увы, совершенно бесперспективен – даже в благодатном Средиземноморье к семидесяти годам это может оказаться невозможным. Сначала в мужья Зое запланировали знатного вельможу Константина Далассина, но он в это время выполнял какие-то служебные поручения на окраине империи, и до его возвращения император откровенно боялся не дожить. Тогда император остановил свой выбор на префекте Константинополя Романе Агрире. То, что он был женат, императора очень мало беспокоило – ну так разведется… Все придворные и так боялись императора как огня, потому что он, не имея возможности выкалывать глаза беззащитным пленным, как его брат, стал в подражание ему подвергать этой ужасной каре провинившихся придворных, причем за самые разные провинности – и большие, и малые, и нигде, кроме императорского воображения, не существующие. Префект Роман был вполне достойным супругом и жил со своей женой в добром согласии, но кого это будет волновать, если император прикажет? Что действительно лучше – лишиться глаз, должностей и богатств, отказав императору, или получить новые милости, согласившись с ним? Учтите, судьбы его супруги решение префекта не меняет – будет пострижена в монашки и в первом случае, и во втором. Как вы понимаете. Роман Агрир сделал правильный выбор. Его жена ушла в монастырь, а он некоторое время даже не знал, на какой из императорских дочек ему предстоит жениться. Но вскоре выяснилось, что богомольной Евдокии брак вообще не в радость, младшая принцесса Феодора почему-то замуж за него не рвалась, и лишь Зою этот вариант чрезвычайно обрадовал – мол, давно пора, что вы раньше-то думали? Брак состоялся, и Зоя принесла своему мужу в приданое, помимо сомнительной девической скромности, массу богатств, должностей и прочих материальных благ, а в первую очередь – звание наследника престола. Буквально через несколько дней после дочкиной свадьбы император скончался, и Роман III Аргир совершенно законным образом воссел на дарованный ему Зоей престол. Вот она и одарила империей первого своего мужа – так уже делали многие. Но она всех превзойдет!

Идея дать империи законного наследника поначалу воодушевила царственных супругов значительно больше, чем следовало бы в их возрасте: ведь Роман III возложил на себя корону, входя в седьмой десяток своих лет, а Зоя – в шестой. И в наше время, когда продолжительность жизни возросла, ребенок у родителей такого возраста считается большой диковиной, а тогда это вообще проходило по разряду чудес. Правда, в те времена люди больше нынешних верили в чудеса, и Зоя проявила в этом вопросе просто поразительный энтузиазм. Понимая, что при таких картах на руках вмешательство чуда будет не лишним, она сразу прибегла к услугам всех доступных ей коллег нынешних народных целителей, экстрасенсов, снимателей порчи, корректоров кармы, астрологов и тому подобной шушвали. Те снабжали ее кучей амулетов, колдовских артефактов, чудотворных мощей и тому подобных магических предметов, которые она аккуратно употребляла по назначению. Назначение это состояло, разумеется, в повышении благосостояния изготовителей амулетов, поскольку ни на что иное они абсолютно не годились. Впрочем, всякие травки для усиления того, что у мужчин с годами ослабевает, народная медицина знала даже и тогда, так что Роман III мог время от времени пытаться решить главную проблему империи самым естественным путем. Если это и не приводило к желанной цели, то как-то улучшало отношение Зои к окружающему миру и такой его существенной части, как законный супруг и повелитель. Однако даже самые проверенные средства давали результат все реже, а потом, судя по всему, перестали совсем, потому что придворные хронисты единогласно отметили прекращение супружеских отношений между императорской четой, а появления у императора любовницы не заметил абсолютно никто. Да никто этого и не ожидал в его-то годы. Вскоре император вообще прекратил попытки дать стране наследника, поскольку отчаялся получить от этого не только пользу, но и удовольствие.

Убийство Романа III

Реакцию императрицы на такую печальную ситуацию предсказать нетрудно. Она не только возненавидела мужа, но и решила, что найдет ему замену – сначала в постели, а потом и на троне. Ей нашли мужа в спешке, в панике, практически без ее участия, вот он и оказался негодящим. Если она займется этим сама, получится гораздо лучше – так она решила, и, в общем, не без оснований. Новый кандидат вскоре нашелся – это был брат довольно влиятельного чиновника, евнуха Иоанна Орфанотрофа. Судя по всему, он был настоящим красавцем, человеком бойким и сильным, с прекрасным телом и живым разумным взглядом… Впрочем, что тут перечислять, если даже современные ему поэты посвящали восхищенные стихи его красоте. Звали его Михаилом, а прибыл он, похоже, из малоазийской провинции Пафлагонии, за что и был прозван Михаилом Пафлагоном. Впрочем, этнически он был армянином, как и все монархи Македонской династии. Это казалось удивительным: где Македония, а где Армения? Но факт остается фактом – основатель династии, хотя и родился в Македонии, всегда говорил по-гречески с сильным армянским акцентом. Интересно, что все монархи, принадлежавшие к этой династии, даже не имеющие кровного родства с ее основателем, вроде узурпаторов Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия, да и этот самый Михаил, были армянами, все до единого, как сговорились! Некоторые историки даже называют династию Армянской, а не Македонской. Впрочем, положения дел это не меняет – так, интересный факт, подтверждающий догадки Льва Гумилева о том, что в старых империях носителями пассионарности часто выступают жители окраин. Во всяком случае, когда брат представил Михаила императорской чете, он понравился не только императору, сразу назначившему его на ответственную должность, но и императрице, которая решила, что и так большая часть ее жизни – просто потерянное время и надо не медлить, завоевывая симпатию появившегося при дворе красавца, потому что не ясно, сколько осталось…