Красавчик Михаил был атакован сразу с двух сторон. С одной напористо действовал его брат, настойчиво объяснявший ему, что для успешной придворной карьеры ему надо быть предельно милым и обаятельным с императрицей, потому что она, если рассердится, один разик недовольно бровью поведет – и нет его.

А сам он обаять работодательницу не может, не для евнухов это занятие, так что ты уж, братик, постарайся, и весь род пойдет на подъем. И тут же с другой стороны подступала сама Зоя – любвеобильная соломенная вдова, перешагнувшая пятидесятилетний рубеж (а в те времена это примерно то же самое, что в наши дожить до семидесяти), у которой накопилось неотоваренных желаний в избытке. Михаил поначалу малость робел – такая история могла бы очень плохо кончиться, как минимум лишили бы главного преимущества перед братцем-евнухом, а как максимум могли бы задать палачам срок, до которого ему и умереть нельзя, и жил бы как миленький, каждую минуту умоляя Господа о смерти. Уж где не держали плохих палачей, так это при дворах византийских императоров! Но Зоя сама проявляла крайнюю активность, вплоть до того, что распустила руки, и Михаил быстро привык отвечать ей ласками. А вскоре он вообще осмелел: то внезапно обнимал и целовал императрицу, то гладил ей руки и шею, причем демонстративно делал это не в уединении, а при других придворных – трепещите, мол, трусишки, теперь вы видите, что я здесь самый главный! Не менее демонстративно вела себя и Зоя, откровенно хвастаясь придворным, что наконец-то нашла себе любовника, который ее полностью устраивает. Доходило до того, что она усаживала его на трон и украшала императорскими регалиями, а в Византии, чтоб оказаться виновным в прямой государственной измене, караемой смертью, как самым минимальным и милосердным наказанием было достаточно надеть на один краткий миг красные императорские сапоги. Несчастный евнух, который это зрелище увидел, чуть от страха сознание не потерял, но императрица его успокоила и сказала, что все так как надо, и скоро уже никто не удивится, увидев Михаила восседающим на троне. Евнух все понял, перестал волноваться и некоторое время держал относительно этой истории язык за зубами. Император, если бы узнал все это, мог бы и встревожиться. Но он не знает, да и не очень рвется узнать, хотя доброжелатели несомненно доносили ему об этих милых шалостях, которым уже мало кто из обитателей дворца не был свидетелем. Поскольку разговоры множились, он призвал к себе Михаила и вежливо поинтересовался, действительно ли он помогает Его Величеству исполнять его нелегкие (во всяком случае, для самого Романа) супружеские обязанности. Интересно, какого ответа он ожидал – уверенного подтверждения вкупе с кратким перечислением того, сколько раз это было, где и каким образом? Если это так, то-то его удивили – Михаил категорически заявил, что ни о чем подобном и не помышлял, и поклялся в этом самыми страшными клятвами. Такой ответ императора полностью удовлетворил, а сестра императора Пульхерия, уверенная в лживости Михаила и активно пытавшаяся это доказать, вдруг внезапно скончалась, один из поддерживающих ее обвинения вельмож был изгнан, другого вообще совершенно некстати кондратий хватил, после чего и другие стали потише. Похоже, что не только Зое, но и Роману этот шум был ни к чему. Скорее всего, Роман отлично понимал, что главная причина недовольства его супруги вполне объективна и он просто уже не может ей помочь эту причину устранить, а если это совершенно бесплатно делает другой, то флаг ему в руки и пусть трудится на благо империи как умеет, ибо все могло докатиться до гораздо худшего, а так хоть шума меньше. Немного его успокаивало и то, что Михаил, несмотря на молодость, был человеком нездоровым. Судя по дошедшим до нас описаниям его недуга, например, такому: «Он ни с того ни с сего неожиданно возбуждался, вращал глазами, падал на землю, бился головой и долгое время сотрясался в конвульсиях, затем снова приходил в себя и постепенно возвращался в обычное состояние» – несчастный страдал самыми настоящими эпилептическими припадками. Император мог считать, что больной такой опасной болезнью не может угрожать ни его трону, ни его супружеской чести, но это явно было ошибкой. Ведь уже тогда прекрасно знали, что этой болезнью страдали, например, Александр Македонский и Юлий Цезарь, люди крайне могущественные, удачливые и воинственные, а Цезарь при всем этом был еще и необыкновенно активен сексуально. Как же император, человек образованный и эрудированный, об этом забыл? Скорее всего, и не забыл, а просто считал, что при его нежелании и невозможности удовлетворить чувственную и очень недобравшую по части секса царицу будет гораздо лучше, если она найдет одного общепризнанного любовника, а не будет искать хахалей где попало.

В его рассуждениях явно был смысл, но он не учел одного: Зоя была уверена, что он ей сильно задолжал. В обмен на качественное исполнение всех супружеских обязанностей, в том числе и интимных, она вручила ему самую большую ценность тогдашнего мира – власть над богатейшим государством Земли. А он свою часть соглашения сначала выполнял плохо, а потом перестал выполнять совсем – разве это не основание расторгнуть сделку и отобрать у недобросовестного партнера произведенную вперед оплату? Особенно когда основное условие договора вместо недобросовестного Романа так прекрасно исполняет милый сердцу Михаил… Не правда ли, логично, если именно он получит назначенное вознаграждение? Так что нет ничего удивительного в том, что вдруг наступившее резкое ухудшение здоровья императора Романа многие придворные объяснили тем, что Зоя и Михаил начали скармливать ему медленно действующий яд. Император выглядел ужасающе, один из мемуаристов, которому тогда было всего 16 лет, вспоминает, что в последние месяцы жизни он и внешне мало отличался от мертвого. Но тем не менее он продолжал исполнять свои обязанности по управлению государством, тщательно лечился, рассчитывая выздороветь, и, во всяком случае, совершенно не собирался умирать. Ничего удивительного в том, что у Зои и Михаила в итоге лопнуло терпение. Точные обстоятельства смерти Романа III в императорской бане, где он, как и любой эллинистический человек, и мылся, и лечился, и вообще наслаждался жизнью, мы уже не восстановим. Но есть невнятные свидетельства анонимного придворного о том, как здоровенные евнухи, помогавшие ему при купании, вдруг схватили его за плечи и держали под водой некоторое время, а потом удалились, и не подумав помочь ему выбраться. Он тем не менее не умер и смог сам, без помощи, вылезти из купальни, но очень недолго после этого прожил, во всяком случае, не сказал ни слова. Его объявили умершим естественной смертью и никакого расследования не произвели. Империя снова оказалась в руках Зои, и не надо было слишком долго думать, чтоб угадать, кого она ею наградит.

Несколько часов после смерти Романа III оказались для Зои очень напряженными. К ней уже начали обращаться некоторые вельможи, люди со стажем и авторитетом, верно служащие еще ее отцу и дяде, уговаривая ее не принимать быстрых решений о новом супруге, хорошенько подумать и выбрать того, который будет наиболее полезен и ей, и государству. У самой Зои, которая не хотела никакого иного супруга, кроме Михаила, эти речи вызывали панический страх. Но брат Михаила, евнух Иоанн, человек решительный и расчетливый, уверил ее в том, что промедление смерти подобно и может стоить престола не только Михаилу, но и ей. Немедленно послали за патриархом, он колебался, не желая немедленно благословить брак Зои и Михаила, но Зоя вручила ему 50 фунтов золота и пообещала столько же для подчиненного ему духовенства, и он сразу стал со всем согласен. На следующее же утро сановники собрались, чтоб поздравить нового государя – для экономии времени это совместили с прощанием с государем старым. Сцена вполне подходящая для какого-нибудь современного фильма ужасов – тут тебе и страшный, на человека практически совершенно не похожий труп утопленника, и прекрасный юноша на престоле во всех императорских регалиях, рядом с супругой-императрицей вдвое старше его! Подаренная империя не только отобрана, но и меньше чем за сутки передана другому, как Зоя надеется – более достойному. Более молодому, умному, гибкому, не имеющему проблем с потенцией (чего уж там, это важнее многого), но видевшему своими глазами, что стало с его предшественником, когда он перестал нравиться и устраивать. Не примет ли он мер, чтоб самому не оказаться в подобном положении? Авось обойдется – он молод, боязлив, неопытен, побоится небось остаться без поддержки государыни, гораздо более законной, чем он… В общем, считайте – Зоя второй раз вручила своему избраннику империю. Посмотрим, что из этого выйдет.