— У-у-у, билять русская! — прошипел террорист.

Он попытался достать Алекса ногой, но не дотянулся. Наручники врезались в запястья — на коже проступили бурые пятна крови.

— Пьянь русская, позорная! Взорвать бы вас всех! Вместе с Питер и Москва в придачу!

— Ну, это мы уже проходили! — улыбнулся Алекс. — Кишка у вас тонка! Дыши глубже и не напрягайся!

— Ни один человек у нас на Кавказе про свою мать слово плохое не скажет, а вы, русские, все время… Нечистые люди, пьянь и дрянь. Все, как один, с протянутой рукой. Ты вот, не пашешь, не сеешь, чем на жизнь себе промышляешь? Охранник гребаный…

Кавказец говорил уже без акцента и без передыху.

— А вот это ты зря… — процедил сквозь зубы бывший капитан КГБ, перекатывая желваками.

Алекс не видел, как Глеб, молча наблюдавший за развитием ситуации, сжав губы, подошел сзади, выхватил у него обрезок трубы и ударил кавказца изо всех сил по грудной клетке. Раздался гулкий хруст, и сразу наступила тишина. Ноги у пленника подломились, и он повис на наручниках, пристегнутых за его спиной к трубе.

Мы с Алексом лишь перевели дыхание, а Соколов смахнул рукавом форменной рубашки пот со лба и, словно оправдываясь, буркнул:

— Пара ребер, не больше! Да ладно вам! Чего уставились на меня? Ничего не случилось, живой! А чего он! Живет в России, грабит ее и ненавидит при этом!

— Ты псих, дружище, — спокойно сказал Каире — Мой тебе совет: сходи на днях к врачу. Может, пропишет какие-нибудь транквилизаторы. А пока на досуге чайку с мятой попей. Говорят, помогает…

— Сам попей! — огрызнулся Глеб. — На хрена ты его сюда приволок? Чтобы ему морали читать? Да чихать он на них хотел, понятно?!

— Ты не прав! Он рассказал все, что нужно. — Алекс отомкнул замок на наручниках. — Значит, так! Забрасываем его ко мне в гараж, где он побудет, пока не объявится этот Сулхан, а сами в темпе на стоянку, проверим «мерс». С «сюрпризом» справишься? — Кайро взглянул на меня. — Или все-таки лучше созвониться с моими бывшими коллегами и вызвать специалиста?

— Без проблем. Сниму с бомбы радиоуправляемый детонатор, и все. Дело четырех-пяти минут, не больше.

И тут я представил, как Гусейн нажимает красную кнопочку на пластмассовой коробке с антенной именно в тот момент, когда я разлягусь под машиной… Такая, теоретически вполне возможная, перспектива энтузиазма мне не прибавила, но все-таки вероятность ее была крайне мала.

— Хорошо, тогда так и сделаем! — кивнул Алекс. — Далее мы дожидаемся богатого аксакала, предъявляем ему обезвреженную бомбу вместе с этим вот куском дерьма — презрительно кивнул он сторону пленника, — и получаем свои законные баксы. Как их делить — думаю, разберемся. — Он подмигнул нам с Глебом, и, подойдя к обмякшему кавказцу, взял его под мышки. — Помогите, что ли. Одному тяжеловато. Вон ведь сука брюхо-то какое отъел… На российских-то харчах!…

Мы отволокли тело к машине и затолкали в багажник.

— Думаю, тебе нет смысла тащиться с нами в Сосновую Поляну, — сказал Кайро. — Езжай на стоянку и жди нас там. Выгрузим этого тупаря в подвал, и сразу к тебе. А ты тем временем найдешь и обезвредишь бомбу. О'кей?

— Ты что, в самом деле хочешь продать его хозяину «шестисотки»? — на всякий случай уточнил я. — Не ставя в известность Такарского?

— Так точно, командир! — Алекс растянул губы в улыбке, обнажившей два ряда белоснежных, видимо фарфоровых, зубов. — Возможно, для тебя три с половиной куска, может, не деньги, но для нас с Глебом — это целое состояние. А впрочем, доставай свой мобильник, звони Такарскому прямо сейчас, встань по стойке смирно и доложи: мол, террорист задержан и по всем статьям раскололся подчистую. Ну что, будешь звонить или как? — спросил Кайро с вызовом.

— Обижаешь, коллега, — ответил я после небольшой паузы.

Тогда мы поехали. Садись, Сокол ты мой ясный! — Кайро подтолкнул к своей машине Глеба Соколова, сел за руль, включил зажигание и, развернувшись на пятачке, спустя пару секунд уже выехал за ворота.

— Черт, забыл сказать про премию! — подумал я вслух и, запрыгнув в свой джипарь, помчался на стоянку.

«Три тысячи долларов — это уже кое-что! — размышлял я, лавируя в потоке машин. — Можно даже собственный бизнес замутить, если распорядиться с умом. Ладно, посмотрим…»

Армейскую пластиковую взрывчатку с взрывателем дистанционного типа я обнаружил сразу. Она была прикреплена к днищу «мерседеса» при помощи какой-то тягучей субстанции, напоминавшей и синий пластилин, и бокситную смолу одновременно. Одним словом, сработай эта хреновина — разнесло бы в клочья не только «мерс», но и десяток стоявших рядом автомобилей.

Прежде всего я отмотал скотч и отсоединил радиоуправляемый взрыватель. Гораздо больше времени ушло на отскабливание пластита от кузова. Манера его крепления говорила о профессионализме нашего кавказского пленника. Что ж, тем выше польза от того, что мы его раскололи…

Наконец я освободил взрывчатку от «липучки». Обмотав ее полиэтиленовой пленкой, вместе с взрывателем отнес в домик охраны.

Ну и что теперь делать? Я лег на топчан и стал дожидаться приезда Кайро. Между прочим, где его черти носят? По моим подсчетам, Алекс должен был вернуться четверть часа назад. Ждать и догонять — хуже некуда! Я закрыл глаза и задремал.

Минут через десять в окошко постучали. Дежурный охранник, кашлянув, толкнул меня.

Кого там черт принес? Я приподнялся, посмотрел сквозь мутное стекло на визитера. Вот те раз! Я даже присвистнул. Как говорится, на ловца и зверь бежит…

Зверем оказался невысокий, средних лет южанин в белых брюках и лимонного цвета рубашке, расстегнутой чуть ли не до пупа и обнажавшей обильно поросшую курчавым черным волосом грудь.

Бегающие глаза-пуговицы, дюжина золотых зубов, чуть тронутые сединой смоляные волосы и коротко стриженные усики, придававшие ему сходство с Гитлером, довершали его словесный портрет.

На короткой шее красовалась массивная золотая цепь граммов на двести, а на указательном пальце, которым он постукивал по стеклу, — массивный перстень с огромным, как булыжник, бриллиантом.

За спиной визитера высился бугай с бритой головой лет тридцати пяти — сорока. Одетый в черный костюм, в черных очках, с физиономией, изрытой оспинами, он напоминал бодигарда из американского вестерна. Ну Голливуд!… Прямо Америка, так ее и разэтак! Гориллоподобный гангстер, каменный истукан с острова Пасхи…

Я вышел на крыльцо.

— Добрый день! — сказал нараспев усатый, и его пухлые губы растянулись в приторной улыбке.

Так те, про кого говорят, мол, из грязи да в князи, обычно приветствуют своих лакеев.

— Возьми пропуск, пожалуйста! — Он протянул ламинированный кусок картона с номером места и печатью автостоянки. — Как поживает мой… э-э-э…быстроногий мустанг?