бы Марина, похоже совсем берегов не знает, она и травануть может, да и вообще, всё что угодно. Не лазь больше к ней.

— Как не лазь? Надо там прошерстить всё.

— Прекращай, не играй с огнём. У тебя девчонка на руках, ребёнок практически.

Жену Куренкова тоже зовут Мариной. Она, конечно довольно отстранённая и несколько высокомерная, насколько я помню по предыдущему общению, но ничего, всё лучше, чем та киллерша.

Она стоит рядом с внушительной очередью и недовольно озирается. Сам Куренков стоит, погружённый в свои мысли.

— Друзья мои, какое счастье вас видеть. Знакомьтесь, это Наталья, моя суженая. И давайте, идём со мной.

— Ты уверен, вообще, что нас туда пустят? — сомневается Роман. — Посмотри там артист стоит, этот, как его, он в «Мушкетёрах» снимался.

— Думаете, я просто так сказал, чтобы вы Мариночку с собой взяли. Сейчас на неё только взглянут и нас сразу пропустят.

— Куда, молодые люди!

— У нас бронь!

— У нас у всех здесь бронь!

Сюда, вообще-то, и за четвертной не пройдёшь, насколько мне известно…

Мы пробираемся к швейцару, преодолевая волну негодования, идущую от сограждан, которые вряд ли сегодня окажутся внутри.

— Я Егор, от… — начинаю говорить я, но швейцар, не дослушав, отступает и делает гостеприимный жест.

— Я вас помню, — склоняется он в небольшом поклоне. — Прошу.

Я даю ему денежку и мы проходим в царство плова и других чудесных кушаний.

Вечер получается приятным. Марина, оценив эксклюзивность своего положения и заметив знакомые по телевизору лица, приходит в благодатно-умиротворённое состояние, от чего делается очень славной и не лишённой юмора собеседницей. И даже наш с Наташкой смешной возраст не особо её смущает.

О делах мы почти не говорим. Вернее, не обсуждаем никаких подробностей. Собственно, пока и нечего обсуждать. Но о том, что в ближайшее время нужно ехать, уговариваемся.

— Ваш товарищ в Риге, насколько я понимаю, перешёл на новый уровень, вместе со своим шефом.

— Ты про Пуго? — уточняет Куренков.

— Ну да…

— Так его ещё в прошлом году председателем республиканского КГБ поставили, — с видом вершителя судеб заявляет он.

— Но я-то когда там был он ещё только готовился.

— Да-да.

— Ну, хорошо, Роман Александрович, — говорю я. — Давайте организуем в Риге выездное совещание со всеми заинтересованными лицами. Можно было бы даже артподготовку забабахать, что думаете? Прямо конкретную поставку провести и сразу всё настроить и подогнать, подтянуть.

— Нет, мне кажется, надо сначала всё обговорить, проверить и утрясти, — возражает он, — а потом уже пристреливать.

— Ну хорошо, как скажете. Отработаем в Риге и по той же схеме пойдём в Москву и Сочи.

— Для начала, — усмехается Куренков, поднимая бокал. — А то я уже устал бездействовать.

— Ну как, вы совсем не бездействовали, огромный объём работы сделали, я просто восхищаюсь вами. Была бы возможность, пошёл под ваше начало работать.

— Ну так давай, — улыбается он. — Найдём такую возможность.

— Так я уже набрал обязательств, с «Факелом» опять же, знаете сколько дел. На пятилетку, минимум. Мы, конечно, стахановцы, но выше головы-то не прыгнуть.

— Значит, прыгай с шестом, — усмехается он.

Подробности мы не обсуждаем, но за время работы в таможне, ему пришлось всё тщательно изучить, помотаться по таможенным пунктам, найти нужных сотрудников, разработать схемы работы и вообще наметить пути в светлое будущее. В общем, молодец, товарищ Куренков. Не зря тебя на этот фронт командировали. А чья идея была?

— Как там у Вали дела? — спрашиваю я, налегая на плов.

— Всё хорошо. Велела тебе привет передать, спрашивала, когда собираешься родные края посетить.

— Вы тоже от меня привет передавайте. Секретарь горкома приезжает ведь в столицу время от времени? А когда мы поедем не знаю пока, съездим как-нибудь, да, Наташ? Мы, кстати, решили завтра заявление в ЗАГС подать.

— Да вы что! Поздравляем! Какие молодцы!

Мы-то? Это да…

— Хотите покажу, как нужно руками есть? — спрашиваю я.

— Ну, давай, — усмехается Куренков. — Показывай…

В общем, хорошо посидев и договорившись собираться в Ригу, мы с Наташкой возвращаемся домой. Приезжаем, выходим из машины и вместе с Алексеем идём к лифту. Достали, конечно, все эти провожания и встречи, но что делать.

Поднимаемся наверх. Двери лифта открываются, и мы идём к своей квартире.

— Телефон звонит, — говорит, прислушиваясь, Наташка. — У нас.

Она наклоняется над своей сумочкой и торопливо достаёт ключи. Начинает вставлять ключ в скважину, но дверь от лёгкого толчка чуть отодвигается… Опаньки…

— Ну-ка… — говорю я и, отстраняя Наташку, несильно толкаю дверь рукой.

Она тихонько скрипнув, отворяется. Твою дивизию…

— Стойте здесь! — командует Алексей и осторожно входит внутрь.

Я слышу его шаги, потом он включает свет и…удивлённо присвистывает.

— Что там такое⁈

Я заскакиваю вслед за ним, держа Наташку за руку и… Мама дорогая! Всё перевёрнуто вверх дном. Твою дивизию! Мы входим в гостиную и несколько секунд совершенно обалдело смотрим на учинённый здесь разгром.

— Охренеть! — выдыхает Лёха. — Охренеть!

И в тот же момент в коридоре раздаются торопливые шаги. Твою дивизию! Он ещё здесь!

10. Вспышки в летнем небе

Шаги у него мягкие, кошачьи. Не топот кирзачей, а тихие звуки кроссовок. Тёмно-синие замшевые «адики», чёрный хлопковый комбез, чёрная шапка с прорезями для глаз. Ниндзя. Он пролетает стрелой, как в песне про оленя, того что рыжим лесом пущенной стрелой.

Пробуксовывает в прихожей, как мультяшный кот Джерри или дятел Вуди Вудпекер и вылетает в открытую дверь. Я естественно мгновенно срываюсь за ним, но запнувшись о ботинки и запутавшись в джинсах, валяющихся на полу, теряю мгновенья на сохранение равновесия.

— Лёха, будь здесь! — бросаю я и вылетаю на лестничную площадку.

Ноги ниндзи мягко, но быстро несутся по лестнице вверх. На чердак бежит, гад. Да и куда же ещё? Проскочить мимо дозорных на посту такой чувак вряд ли бы смог. Впрочем, переоделся он наверное уже здесь на месте.

Я бегу за ним и вдруг понимаю, что это нихрена не он. Твою дивизию, ну конечно, это не он, а она. Округлая задница и мягкость фигуры. Естественно, это баба. И я даже догадываюсь, какая именно. Ну, а если это действительно Марина, значит ей проходить мимо