данные на Марину Наймушину, временно проживающую, но возможно не прописанную в нашем доме. Можно даже участкового послать, чтобы он её прямо на дому проверил. Дольф обещает помочь. Прекрасно. Давайте, занимайтесь, поварята, а то, как я вижу, у вас времени свободного дохрена.

— Егор…

— Да, Наташ.

— А ты думаешь, они деньги искали? Как-то очень странно. Деньги практически на виду были… но они перевернули вверх дном вообще всё…

— Надо нам сейф заказать. Деньги-то жалко, три тысячи как-никак. И ты права, то что они искали… Это не здесь.

— То есть… — вытягивается лицо Наташки, — ты знаешь, что именно они искали?

— Догадываюсь, — киваю я. — Догадываюсь.

— И где оно? А что это вообще?

— Извини, пока не могу тебе сказать.

Пока у меня нет чёткого плана и я просто импровизирую, но, хотя бы они больше не полезут ко мне домой. Надеюсь на это…

Когда я прихожу на работу, Новицкая даже уже и не ругается. Смотрит на моё пожелтевшее лицо и только головой качает.

— Поездка в Свердловск готова? — спрашивает она.

— Не до конца, — отвечаю я. — Когда вернёмся из Риги будет готова. У меня Янка занимается.

— Почему из Риги? — настораживается она. — Первый раз об этом слышу.

— Нет-нет, у нас по плану сначала Рига, а потом уже Свердловск. За Свердловском Ташкент. Мы же говорили, что союзные республики на первом месте сейчас. Приоритет. Тем более, Прибалтика, там, сама знаешь, с патриотизмом не так уж и хорошо. Иной раз по-русски не хотят говорить даже.

— Ты эти разговоры не заводи, понял? — хмурится она. — Про патриотизм в республиках. Неправильно истолкуют.

— Так я же с тобой только.

— А я тебе что, мать родная? Или сестра, а может быть, жена?

— Ириш…

— Всё, иди работай.

Иду. Моя команда трудится в поте лица своего.

— Бойцы, Рига готова? — спрашиваю я, входя в кабинет. — Физкульт-привет.

— Ой, а что с лицом? — удивляется Яна Авдеева.

— Я его ударил, — отвечаю я.

— Похоже, он тебя тоже… — хихикает она.

— Яна, не он, а оно, что у тебя с русским языком? Я ударил лицо. Повторяю вопрос про Ригу.

— Всё готово, — отвечает Толик. — Хоть сейчас поезжай. Вернее, сейчас, конечно, не стоит, поскольку надо же хотя бы за пару дней товарищей предупредить, совещания подтвердить и всё такое.

— Хорошо. На следующей неделе едем. Дату скажу вечером. Ты тоже поедешь.

— Яна, Свердловск на тебе. Ты поедешь в Свердловск и Ташкент. А ты, Анатоль, готовься сам возглавлять делегации. Стёпа!

— Да, Егор, у меня всё строго по плану, — не отрываясь от бумаг, бубнит зануда Степан.

— Я всегда готов, — усмехается Толик. — Я даже и ЦК могу возглавить, только предложи.

— Может и предложу когда-нибудь, — киваю я.

На обед я не иду. Вместо этого еду домой, забираю Наташку и несусь в Грибоедовский ЗАГС.

— Наташ, давай так, — предлагаю я. — В ЗАГСе просто зарегистрируемся, а торжественно отпразднуем венчание.

— Чего⁈ — округляет она глаза. — Венчание? Ты шутишь что ли?

— Почему? — пожимаю я плечами. — Во-первых, очень красиво, а, во-вторых, штамп в паспорте мало что значит и мало к чему обязывает, а вот брак, заключённый перед Богом… ты вдумайся только, его нельзя расторгнуть. И изменять друг другу нельзя, а то изменялка сразу же отсохнет.

— Нет, ты меня разыгрываешь, — не верит она.

— Да почему?

— Ты же комсомолец! Тебя исключат сразу и меня заодно.

— Ну и ладно, сама же говорила, на всё согласна, лишь бы вместе.

Она сидит и какое-то время молча меня рассматривает, а я как ни в чём не бывало просто улыбаюсь.

— А ты что, — нарушает она молчание, — в Бога веруешь?

— Конечно, — киваю я. — Все веруют. Вон парней спроси, они в бой ходили.

— Нет, — трясёт она своей каштановой копной. — Не может быть. У нас все атеисты.

— Атеисты самые фанатичные верующие, — усмехаюсь я.

— Ага, — улыбается она, типа ну-ну, меня не проведёшь.

— Они ведь веруют, что Бога нет. И всех заставляют веровать. А тех, кто с ними не согласен, готовы жечь на кострах. И что это по-твоему? Их фанатизм и словоблудие суть вера в Его отсутствие.

— Так у нас же атеизм научный…

— Поверь мне, это не наука. Некоторые из этих учёных, разобравшись в предмете, вообще батюшками становятся. Так что ты обдумай…

Она замолкает, пытаясь переварить нечто совершенно для себя новое.

В ЗАГСе, отстояв очередь, мы подаём заявление и уходим на целый месяц испытывать свои чувства.

— Ничего, мы попросим Галю, у неё наверняка есть связи. Перенесём дату и забабахаем, когда захотим, да?

— Как скажешь, дорогой… Нет, лучше любимый… Или, как тебе нравится? Может, котик?

Она смеётся.

— Ты чего?

— Примеряюсь, как буду тебя называть. Жёны всегда как-то так вот называют мужей. Звучит немного фальшиво, но ведь это традиция.

— Отставить! — смеюсь я. — Пупсик.

— Что⁈

— Или лучше… Зая… Точно. Зая, намажь блин икрой пожалуйста, да погуще!

— Сам ты зая! — хохочет она. — И пупсик тоже. Пупсик, ты смотри на Маришку не заглядывайся, понял?

— Так! — мрачнею я.

— Да шучу я, шучу…

— Ага, я понял. Так… На самом деле, если мы хотим устроить праздник, то месяца может и не хватить даже. Ты пригласительный взяла в салон красоты?

— Да, в сумочке у меня.

— Гут. Платье, туфли, ресторан, меню, гости, фото, киносъёмка, или видео даже… А ещё причёска, мейк ап… Кошмар сколько всего надо. Транспорт, музыка, ведущий… Ты хочешь мощно или скромно?

— Я хочу скромно, — подумав, отвечает она. — Но человек пятьдесят наберётся…

— И это минимум…

— А на следующей неделе мы едем в Ригу на несколько дней. У меня там дела, командировка.

— Ну, я могу не ехать, а заниматься подготовкой.

— Нет уж, одну тебя я не хочу оставлять, — говорю я. — Платоныч тоже поедет, надо сказать, чтобы Трыню взял, как раз же каникулы. Вот, пока я на работе, будете развлекать друг дружку.

В самолёте, по-моему, летят