– Он с ним играет! – восхищенно взвизгнула та же полная девица, которая раздражала Тагара Синбо, как прыщ на потной шее. – Смотрите, он с ним играет!

– Кто? Стражник? – спросила ее мамаша, женщина размером в две дочери. – А чего он сразу его не зарубил? Чего он все время промахивается!

– Мама! Да не стражник – подсудимый с ним играет! Он будто танцует! Как красиво! О-о… как он хорош! Как он красив!

Синбо закусил нижнюю губу. Уж кто-кто, а он-то прекрасно понял, что происходит. Тупоголовый стражник, бахвалившийся перед ним своим великим умением мечника и своей же великой силой, не может попасть по какому-то ничтожному, почти безоружному подсудимому! И если подсудимый начнет на самом деле драться – как бы не пришлось суду выплачивать ему деньги! И отпускать.

Впрочем, а что такого? Деньги все равно из кассы суда, а не личные деньги Тагара, и если этот тип уйдет – да пусть! Зато слух об этом разнесется на всю округу! О строгом, но справедливом судье! Заслужил – получи!

Тагар тут же успокоился и, устроившись в кресле поудобней, принялся досматривать бой.

И, будто услышав его мысли, беловолосый парень вдруг ввинтился в движение стражника и коротко, без замаха врезал тому по шлему – гулко, будто ударил в пустое ведро. И тут же отскочил назад.

В шлеме осталась вмятина – настолько силен был удар этого человека. Стражник все-таки не упал. Он был и вправду невероятно силен. Постоял на месте секунд десять – видимо, приходил в себя – и снова двинулся на противника.

И тут произошло то, от чего все окружающие просто окаменели, – беловолосый бросил свою дубинку, свое единственное оружие, под ноги и стал дожидаться приближения противника, стоя в настолько свободной, скучающей позе, что после пары секунд ошеломленного молчания толпа загудела, завозилась, пытаясь рассмотреть происходящее как можно подробней.

– Самоубийца! – выдохнул Глава, сидевший поодаль от Синбо на принесенном ему мягком стуле. – Что он творит! Но интересно! Тагар, спасибо тебе за зрелище! Честно – не ожидал такое увидеть!

Синбо одновременно испытывал два чувства, первое – это удовлетворение в смеси с гордостью. Да, это он, Тагар Синбо, сумел устроить ТАКОЕ представление!

Второе чувство – гнев и омерзение. Да кто он такой, этот безродный, чтобы оценивать деятельность родовитого дворянина! Все-таки зря император отменил старый закон, по которому аристократ может зарубить любого простолюдина вне зависимости от его социального статуса, и уж тем более – богатства. Если тот оскорбит аристократа. И степень оскорбленности по закону определял сам аристократ! А как теперь наказывать наглецов? Которые возомнили себя равными Великим?!

Блеск меча! Удар!

Этим ударом можно было бы разрубить противника на две части – сверху донизу. Если бы Пергин попал в свою цель, конечно. Но он не попал – и вдруг взлетел, как-то странно закрутился в воздухе и всей своей тяжестью рухнул на площадь, ужасно неловко воткнувшись в булыжники мостовой. Головой.

Хруста не было слышно, но тут уже и так все ясно. Стражник был мертв, сломав себе шею. Именно сам сломал, случайно – если только считать случайностью бросок Дегера, придавшего ускорение стальной туше.

– А-а-а! – вопль женщины прорезал гробовую тишину, воцарившуюся после падения стражника, и толпа тут же подхватила:

– А-а-а! А-а-а! А-а-а!

Крики слились в слитный рев, будто ревело целое стадо слонов, и на судейском балконе жена Главы зажала уши:

– Боюсь! Чего они так вопят, эта чернь?!

Синбо, для которого и толстая супружница Главы, и ее дочка, и все вокруг были такой же чернью – бедной и богатой, – встал со своего места и поднял руку, призывая к тишине. Толпа стала затихать и наконец угомонилась, жадно ловя каждое слово важного чиновника.

Бамм! Бамм! Прежде чем сказать, судья дважды ударил в гонг золоченым молотком и важно возвестил:

– Бой закончен! Волею Создателя победил неизвестный, нареченный Дегером! Во исполнение воли Создателя, выраженной ясно и однозначно, Дегер освобождается от наказания в этот самый момент – без отсрочки! И может получить в судейской канцелярии вознаграждение! Два полновесных золотых империала!

– Славься! Славься, судья! Славься, император! – толпа неистовствовала, с восторгом принимая исполнение ранее объявленных условий поединка.

– Судь-я! Судь-я! Судь-я! – скандировала толпа, и Тагар Синбо грелся в волнах обожания толпы.

Люди так глупы! Кинь им кусочек пищи – они и счастливы! Выполни ту малость, что обещал, – и они тебя будут носить на руках! Ведь мог и не выполнить! Мог и передумать!

– А теперь!.. – Синбо угомонил толпу всего за две секунды, лишь подняв обращенную к толпе ладонь. – А теперь приступим к казни тех, кто не заслуживает суда Создателя! Отравительницу мужа! Убийцу! Будем бичевать тех, кто не хочет жить честно! И я обещаю вам, граждане города, – Суд Создателя будет предложен всем, кто не совершил измену Империи и не запятнан в тяжких преступлениях, которые невозможно смыть даже кровью преступника. Обещаю! Суду Создателя – быть!

* * *

– Вот они! – Юсас счастливо позвенел кошелем и расплылся в широкой улыбке. – Я взял серебром! Двадцать монет за каждый золотой! Теперь у нас сорок монет!

– Это много? – Дегер равнодушно посмотрел на кошель. – Я не представляю, сколько это. Надолго хватит?

– Не очень, – улыбка Юсаса померкла. – Комната – серебряный. Пообедать – тоже серебряный. Ну вот сам и считай. Нет, если есть только хлеб да остатки подливки к мясу – можно протянуть долго. Но все равно – не очень долго. Работу нужно искать. У меня есть к тебе предложение, только не знаю, как ты на это посмотришь…

– Так рассказывай, а я посмотрю. – Дегер улыбнулся и, сощурившись, взглянул на солнце, сияющее на ясном голубом небе. – Как хорошо на воле! В темнице плохо. Я не люблю темницы!

– Так кто их любит?! – прыснул Юсас – Вот чудной же ты все-таки! Что хорошего в темнице?

– А что… кормят, поят, – улыбнулся Дегер. – А ты говоришь, на улицах можно с голоду умереть.

– Ох, ты или правда такой наивный, или… да ну тебя к демонам! Ты смеешься надо мной! – Юсас захохотал и ткнул кулаком в железное плечо товарища: – Идем! Вначале пристроим тебя на работу, а потом уже будем думать, как разбогатеть! Заодно и поесть не мешает. Я уже проголодался.

– Я тоже, – кивнул Дегер, втягивая носом запах жареного мяса. Торговец стоял шагах в десяти от них, на базарной площади.

– Нет, нет, нет! – Юсас потянул Дегера прочь от торговца. – Никакого мяса с базара! Знал бы ты, что за мясо они жарят! Я узнал и потом долго мясо жрать не мог! Тьфу! В трактире поедим!

Они шли недолго, минут десять – через базар, мимо рядов лавок, мимо торговых рядов, над которыми была только крыша без стен, мимо нищих, лежащих в пыли забора, и мимо стаи тощих, лишайных собак, устроившихся в тени высокой стены забора.