«Так вот он какой!» – подумал Кэнтон. Странно, он как-то представлял себе нового бога несколько иначе… Хотя человек даже не мог бы объяснить, как именно он себе его представлял.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – поинтересовался бог.

– Нет, не знаю, – признался княжич, который, откровенно говоря, не то что не имел ни малейшего представления, но и до сих пор с трудом верил в происходящее. А может, он просто головой не очень удачно шарахнулся, и это ему теперь мерещится?

– Люди страдают, Кэнтон, по всему миру, – пояснил Ваал. – Кругом войны отбирают сыновей у родителей, голод и болезни свирепствуют повсюду, а боги и власть имущие люди продолжают свою никчемную борьбу за власть, пока обычные люди мучаются, терпя каждую их прихоть. Я хочу это изменить. Я хочу сделать этот мир другим, совершенно новым, где каждый будет иметь право на счастье.

– Что-то я в это слабо верю, – скептически хмыкнул Кэнтон, но потом вспомнил, что он разговаривает с богом и нужно проявлять больше уважения, но было уже поздно. Слово не воробей…

– А разве ты не хочешь, чтобы больше не было войн? Не хочешь ли ты, чтобы больше ни одного мальчишку не забрали из дому в плен? Чтобы никто больше не узнавал, что его родители мертвы, вернувшись домой после многолетней разлуки? – Ваал не обратил внимания на надменный тон Кэнтона.

Впрочем, это уже было неважно. Принц сразу же поник, вновь вспомнив о смерти матери и о том, что он так и не попрощался с ней, он до сих пор даже не нашел время, чтобы съездить в фамильный склеп и положить к ее могиле цветы.

– А разве ты не хочешь, чтобы влюбленные по всему свету могли быть вместе, независимо от того, кто, где и кем родился? Разве не хочешь, чтобы чьи-то глупые распри не были помехой счастью двух любящих?

Черт, этот новый бог, как знал, что нужно говорить! Каждое его слово вызывало живой отклик в сердце Кэнтона, всколыхивая воспоминания обо всем, что в последнее время его так тревожило.

– Хочу! – не задумываясь, ответил принц. Он даже не заметил, в какой именно момент проникся сочувствием к миссии Ваала. То, что он хочет сделать мир лучше и избавить его от того, что приносило последнее время Кэнтону только страдания, не могло не тронуть княжича.

– Значит, нет ничего невозможного, – ласково улыбнулся бог.

В этот момент на поляну выехали Витар и Хлодвиг. Они с изумлением разинули рты и смотрели на Ваала, не в силах даже слезть с лошадей.

– Я слежу за тобой намного дольше, чем ты думаешь, принц Кэнтон, – Ваал все так же обращался только к Кэнтону, словно он не видел других всадников, а вот они его видели. – Ты – дитя двух народов. Ты – и воин, и чародей в одном лице. Ты свободен от идеалов какой-то одной страны, племени или веры, ты умеешь думать, анализировать и принимать правильные решения. Ты – именно тот, кто мне нужен здесь, в материальном мире, чтобы воплотить все мои планы в жизнь и сделать этот мир лучше, справедливее, честнее, правильнее. Ты согласен стать моим первым рыцарем на земле? – предложил новый бог. Пока Ваал это говорил, Кэнтон чувствовал, как боль в руке проходит, а все ссадины и царапины затягивались прямо на глазах.

– Я согласен, мой бог, – с благоговейным трепетом тихо произнес Кэнтон.

– Тогда на колени! – приказал новый бог.

Кэнтон, не колеблясь, повиновался приказу. Он слышал, как за его спиной рыцари в тяжелых сапогах спрыгнули на землю и тоже припали к земле, выражая свою преданность этому существу. Кэнтон, Витар и Хлодвиг так и стояли, опустив взоры вниз, ожидая какой-то речи или напутствия от их нового бога, но ничего подобного не последовало.

– Кэнтон! – донесся до рыцарей голос Дэнима, вернув троицу к действительности.

Воины подняли взгляды, но Ваала уже и след простыл. Они встали и радостно, с видом некоторой придурковатости, таким же, какой был у тех трех дровосеков, которые покинули Сан-Тайр, начали просто пялиться друг на друга.

– Кэнтон! О, хвала Солнцу, ты цел, – выдохнул Дэним, молнией выехав на поляну. – Эй, что с вами? – удивился он, сразу же обратив внимание на странное слегка отрешенное поведение товарищей.

– Мы его видели… – блаженно сообщил Кэнтон.

79 лет назад

– Лентяи, бездари, ворюги и неучи! Добро пожаловать в республиканские регулярные войска! – офицер говорил громко, с чувством, с толком и с расстановкой. Ему явно доставляло удовольствие публичное унижение новобранцев поневоле.

Несмотря на то, что для поддержания общественного порядка и защиты суверенитета Республики у полиса были регулярные войска, в случае нападения на город все мужчины должны были вступать в ополчение. Для того, чтобы это ополчение было боеспособной силой, а не бесполезной толпой вооруженных людей, во всех районах Вотара имелись спортиарии, где граждане периодически проходили обучение воинскому искусству, в которое входили физическая и строевая подготовка, тренировки в борьбе и владении оружием.

Ополченцы должны были приобретать оружие и доспехи самостоятельно. При покупке оружия и брони граждане обязаны были строго соблюдать стандарты вооружений, принятые в Республике для того, чтобы все воины, даже ополченцы, были вооружены на один манер. Основным оружием являлось копье-посох. Это колющее древковое оружие превращалось в руках чародеев в языки молний и, помимо функции собственно копья, поражало врагов током, а также облегчало сотворение других заклинаний. В соответствии со стандартом Республики в минимум ополченца-колдуна входили копье-посох и щит-гоплон.

Воины-маги на поле боя выстраивались фалангой. Ощетинившаяся волшебными посохами фаланга чародеев представляла собой грозную силу в бою. А если необходимо было обстрелять врага заклинаниями с расстояния, плотный строй фаланги позволял добиться такой концентрации магии, что она, как стальной молот, могла пробить брешь в рядах противника.

Наличие и готовность снаряжения проверялась на военных смотрах и сборах, которые проходили в спортиариях.

Так как достаток всех граждан разный, отряды ополчения формировались по двум критериям: по уровню владения магией и по уровню достатка. Делалось это для того, чтобы не было разнобоя в отрядах: легкая пехота была легкой, а тяжелая – тяжелой. Ведь если в соединении бедняков, у которых нет денег на доспехи, будут сражаться бойцы в тяжелых доспехах, то как минимум на марше и в бою постоянно будет нарушаться строй, так как кто-то будет все время отставать от основной массы соратников. Еще хуже складывалась ситуация, если в едином строю смешивались маги и немаги. Поэтому чародеи служили в одних частях, немаги – в других. Так как люди примерно одного достатка селились в пределах одного-двух кварталов, при формировании частей по уровню достатка и качеству вооружения никто не заморачивался и ни у кого никогда опись имущества не испрашивал. Всего-навсего соседей сгоняли в один отряд, и получалась однородная боевая единица.

Но ополчение созывалось для участия в реальных боевых действиях только в случае нападения на город. Сейчас же такого не было, поэтому большинство жителей Вотара продолжали жить своей спокойной и не очень жизнью. Но, тем не менее, Республика уже третий год вела изнурительную войну с эльфами, и войскам были нужны все новые и новые бойцы. Поэтому президент-стратег по согласованию с Народным Собранием начал всех безработных, воров, бездомных и недоучек, изгнанных из магических колледжей и академий, принудительно отправлять на фронт. Получалась эдакая дармовая живая сила.