остальные сооружения этого города меня поразили. Рядом с химерической Красной площадью находилось кафе "Софья".

Ну, конечно, Софья — как же ещё.

Извините, если кого обидел.

04 февраля 2010

История про приход и уход (XXVI)

Ещё в Белёве спутники Толстого "не решили ничего и взяли билеты до Волова. За Горбачевом опять советовались и остановились на Новочеркасске. Там у племянницы Л. Н. отдохнуть несколько дней и решить, куда окончательно направить путь — на Кавказ, или, раздобыв для нас, сопровождающих Л. Н., паспорта («У вас у всех виды, а я буду вашей прислугой без вида», — сказал Л. Н.), поехать в Болгарию или в Грецию. Л. Н. намечал обе эти страны, предполагая, что там его не знают. Он не помнил или не знал, как он известен и в Болгарии. Ни на одном языке в мире, не исключая английского, чешского, нет столько переводов последних писаний Л. Н., как на болгарском. Но никто из нас тогда и не думал объяснять Л. Н., что ему скрыться надолго нигде нельзя". Они, как пишет Маковицкий, ехали рязанской равниной. Городки редко попадались да не у самой линии железной дороги. Данков — в двух верстах. Раненбург тоже вроде того. Они советовали доехать до Козлова.

Толстой умирает утром 7 ноября по старому стилю. В 6.35 31 октября Толстой спускается с поезда в Астапово, а ровно через неделю, в 6.05 седьмого числа доктор регистрирует последний вздох. Жену его так и не пускают к нему. Маковицкий пишет: "В 5.20 вошла Софья Андреевна, сидела в трех шагах от кровати, шепталась с Усовым, который сидел слева от нее. Между нею и кроватью стояли Никитин и я. Если бы Л. Н. очнулся и она хотела бы подойти, мы загородили бы путь. Побыла минут восемь, поцеловала темя Л. Н., потом ее увели".

Фото: С. А. Толстая у окна комнаты дома И. И. Озолина, где лежит больной Толстой Астапово, 3–6 ноября 1910 г. Кадр из документального фильма фирмы бр. Пате.

Извините, если кого обидел.

04 февраля 2010

История про приход и уход (XXVII)

Как известно — одной из самых известных перевранных во всём цитат стало известное выражение о патриотизме, как о последнем прибежище негодяя.

Множится загадочное употребление неверного авторства и странные трактовки этой фразы: "… по известной формуле Сэмюэла Джонсона и Льва Толстого, "последнее прибежище негодяев", "Великий русский писатель Л. Н. Толстой однажды сказал, что патриотизм-последнее прибежище негодяев". "В последние годы чуть не каждую неделю в какой-нибудь из газет или телевизионных программ повторяется одно из любимых изречений Льва Николаевича Толстого: "Патриотизм — последнее прибежище негодяя". Авторство принадлежит не ему, но именно огромный авторитет Льва Николаевича обеспечил афоризму популярность и непререкаемость… Но Толстой писал именно о патриотизме. А великий мастер языка всегда говорил именно то, что хотел сказать", "Мне кажется, нет смысла для душевного спокойствия приглаживать мысль Льва Николаевича — гораздо важней ее понять". Это выражение приписывают даже Черчиллю!

А вот что говорит Никита Михалков: "Правозащитник г-н Ковалев говорит с экрана телевизора (НТВ), ссылаясь на Толстого, будто тот назвал патриотизм последним прибежищем негодяя. Но только это не его фраза, — опубликована она в книге "Круг чтения" и принадлежит английскому писателю-консерватору XVIII века Самуэлю Джонсону, и смысл ее прямо противоположный: даже для последнего негодяя патриотизм является последним прибежищем".

Однажды Толстой писал что-то похожее в статье "О присоединении Боснии и Герцеговины к Австрии": Патриотизм, в самом простом, ясном и несомненном значении своем, есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых — отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так оно и проповедуется везде, где проповедуется патриотизм. Патриотизм есть рабство".

Но Толстой действительно не говорил и не писал слов о прибежище. Они действительно принадлежат англичанину Джонсону и были напечатаны со ссылкой на автора в толстовском "Круге чтения" за 1905 год. Кто именно, сам ли Толстой включил изречение Джонсона в книгу или её редакторы — неизвестно. Правда, говорят, что потом он сам выкинул этот афоризм — видимо, осознавая его неоднозначность, и в сборниках "На каждый день" и "Путь жизни", изданных десять лет спустя, этого афоризма уже нет.

Да в знаменитой статье "Патриот" Джонсона нет этой фразы, а её суть именно в обличении ложного патриотизма — Британия в сложном положении, а негодяи, прикрывающиеся "патриотизмом", могут ввергнуть её в войну, а в этот момент, пишет Джонсон, и без этой войны в стране царит ужас. Особый элемент путаницы вносит то, что под одним и тем же словом "патриотизм" в разное время понимали совершенно разные вещи. Джонсон пишет:

"A patriot is <нрзб> А уже его биограф Босвел оговаривается: "Johnson suddenly uttered, <нрзб>: "Patriotism is the last refuge of a scoundrel". But let it be considered that <нрзб> А Босвел-то<нрзб> <нрзб> <нрзб> Но, и узнав эти подробности, многие люди не отказываются от собственных трактовок фразы про негодяев и патриотизм. Почему Толстой стал названным автором этой фразы? Да потому что и для давних и для современных граждан России Джонсон — абстракция, непонятная заморская зверушка. А вот Лев Толстой, как с ним кто не спорь, символ русской литературы, к которой сохранилось инерциальное уважение. Кого хочется иметь в качестве союзника в пикейно-жилетных спорах? Ответ очевиден — и коллективное бессознательное выпихивает бородатого писателя в центр круга.

Двадцать лет назад, в середине восьмидесятых годов прошлого века, одни люди использовали афоризм Джонсона, низводя патриотизм любого рода до гадкого свойства недостойных людей. Это было время странной эйфории непослушания, и не менее странного противостояния "демократов" и "патриотов" — названия этих человеческих партий сейчас звучат даже как-то неловко.

Теперь времена изменились — и в патриотизме ищется опора, происходит обратное движение политического поршня. Поэтому и говорят о том, что патриотизм может спасти даже закоренелого негодяя. Можно прочитать это иначе: есть патриотизм двух сортов — один для хороших людей, для дурных. Прочтений может быть масса. И всегда человек обосновывает своё допущение тем, что оно — во спасение. Теперь это не призыв правых или левых — это бессознательная мольба о сплочении, которая в слепоте хватается за попавшийся под руку лозунг.

Можно придумать много способов прочтения любой, в том числе и этой громкой фразы — патриотизм это отвратительно. Патриотизм это хорошо. Патриотизм