— Ты слишком хорош для того мира, в котором родился, — честно говорю я. Ты слишком чист сердцем.

Он слабо улыбается.

— Ты этого не знаешь.

— Ну, я видела, как ты ведешь себя с детьми, это невозможно подделать. — Я откусываю еще кусочек от тоста, ожидая ответа Винсента. Когда его не последовало, я решила, что ему не нравится обсуждать свою личную жизнь.

— Меня не будет в больнице какое-то время.

Тост превращается в пепел у меня во рту. Я заглатываю кофе, чтобы заставить себя выпить его.

— Что ты имеешь в виду? — Я не буду скучать по нему, но будет скучно ходить по этому зданию, зная, что он не затаился где-то, чтобы поддразнить меня. Его лицо для меня как свежий воздух, и я не хочу, чтобы это тоже исчезло.

— У меня есть дела, о которых нужно позаботиться. Это ненадолго. — Его тон звучит не так печально, как голоса в моей голове. Ясно, что он не будет скучать по мне.

— Как долго? — Спрашиваю я, мой голос громкий и отчаянный. Я не осознаю, что за последнюю минуту не сделала ни одного вдоха, пока мой мозг не зашипел от недостатка кислорода.

Он смотрит на меня, и его маска безучастности в кои-то веки сползает с лица.

— Я не знаю.

— Но я могу видеться с тобой, когда захочу, верно? — Я чувствую, что веду переговоры с самой собой. Неважно, что я больше не смогу видеть его в больнице, мне будет хорошо, если я смогу видеть его дома или в ресторане. Все хорошо, лишь бы я его хоть где-то его видела.

Почему меня это волнует?

Я знаю ответ на этот вопрос. Причина, по которой меня это волнует, находится прямо передо мной, и я не могу от нее убежать, как бы ни старалась. Я не могу игнорировать или отрицать ее. Этот человек — Винсент — дорог мне гораздо больше, чем я хотела, и гораздо больше, чем следовало бы.

— Ты можешь взять ключ, amore. Можешь оставаться здесь и ждать меня, когда захочешь. — Его идеальные зубы сверкают в улыбке, и у меня перехватывает дыхание.

Ключ от его пентхауса. Это все, что мне нужно, чтобы расплатиться с долгами и освободиться от оков Элио. Моя бабушка будет свободна, а я продолжу жить, как ни в чем не бывало. Все, что мне нужно сделать, это предать Винсента и передать ключ Элио.

Я должна быть счастлива, почувствовать облегчение, что наконец-то смогу вырваться из того ада, в котором живу. Но моя грудь сжимается, а глаза застилают слезы, потому что я знаю, что скорее умру, чем причиню боль Винсенту.

14

ИЗАБЕЛЛА

— Господи, Иза. Ты выглядишь мертвой. — Говорит Наоми, ее золотисто-карие глаза расширены, а руки резко сжимают щеки. Я закатываю глаза и отодвигаюсь от двери, чтобы впустить ее.

— Я больна, а не мертва.

— Ну, ты выглядишь так, будто умрешь в любую секунду, если не отправишься в больницу. — Она заходит внутрь и захлопывает дверь. Ее глаза изучают меня, словно я новая коробка с медицинским оборудованием. — Как долго это продолжается?

Я пытаюсь сосчитать на пальцах. Прошел месяц с тех пор, как я в последний раз видела Элио. Я разрывалась между спасением Винсета и бабушки. Это трудно, но я знаю, что должна принять решение в ближайшее время. Пройдет совсем немного времени, и Элио ворвется сюда, требуя оплаты. Но у меня даже не было времени подумать об этом, потому что последние две недели я болела. Сначала я думала, что у меня просто стресс, но, кажется, это вышло за рамки стресса из-за рвоты и сильной усталости, которую я чувствовала.

— С тех пор как ты в последний раз видела меня на работе, — отвечаю я.

— Две недели?

Я киваю.

— Твою мать! — Наоми хватает меня за руку, словно я маленький ребенок, и осторожно тащит в гостиную. Мы обе усаживаемся на один из длинных диванов, после чего она избавляется от сумочки и обращает все свое внимание на меня. Ее глаза сияют беспокойством, и я вздрагиваю, когда она кладет свою руку на мою. — Ты обращалась к врачу?

— У меня не было возможности. — Вообще-то я специально пренебрегала своим здоровьем, когда решила, что лучше умереть, чем выбирать между бабушкой и Винсентом.

Наоми опускает голову на руки и издает возмущенный стон.

— Как ты могла не пойти к врачу, когда заболела?

Я опускаю голову, когда она делает мне замечание. Она не поймет, но я попытаюсь объяснить.

— Я думала об Элио. Скоро будет два месяца, и я очень боюсь.

— Ты боишься, что он убьет тебя после того, как ты заманишь к нему Винсента? — Она скрипит зубами, на ее лице мелькает ярость. — Он будет ублюдком, если сделает это.

— Я не могу доверять Элио, но дело не только в этом. — Я делаю глубокий вдох. — Я не думаю, что смогу причинить Винсенту такую боль. Он доверяет мне, почему я должна предавать его по своим эгоистичным причинам.

— У Элио твоя бабушка.

— Элио должен пойти на хрен. Я убью его своими руками, если он посмеет причинить ей вред. — Не то, чтобы я могла. Скорее всего, я умру раньше, чем смогу сделать хоть один жестокий шаг в его сторону, но я сгораю от ярости и страха. — Я не могу причинить вред Винсенту.

Мне все равно, что Винсент родился в мафии. Я была с ним, и я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Я не смогу жить с собой, если с ним что-нибудь случится.

Наоми молчит, задумавшись. По выражению ее лица я могу сказать, что она не согласна с моим решением, но я благодарна ей за то, что она не пытается убедить меня в обратном.

— Ты влюблена в Винсента.

Ее слова омывают меня, как ледяная вода.

— Именно поэтому ты не можешь заставить себя сделать что-то, что причинит ему боль. — Она вздыхает, а затем смотрит на меня. — Я не буду уговаривать тебя делать то, чего ты не хочешь, но я не буду сидеть на заднице и смотреть, как тебе причиняют боль. Я не буду смотреть, как ты умираешь.

— Что же нам делать? У меня не так много вариантов.

— Есть один вариант, который мы еще не рассмотрели. — Она сжимает мои руки. — Мы не попросили Винсента о помощи.

Я отдергиваю руку.

— Мы не можем этого сделать. Он поймет, что все это было подстроено, и возненавидит меня.

— Не возненавидит, если он в здравом