ходе человеческой эволюции для обеспечения коммуникации с помощью естественных жестов.

3.3.3. Выводы

Таблица 3.1

Базовая психологическая структура кооперативной коммуникации людей: (1) в первой колонке представлены те компоненты, которые уже имеются у обезьян; (2) во второй колонке — новые компоненты, появляющиеся у людей; (3) в третьей колонке — как вариант структуры, имеющийся у людей, преобразуется под влиянием рекурсии.

Табл. 3.1 резюмирует наше объяснение тех аспектов базовой (нижележащей) психологической структуры кооперативной коммуникации людей, которые основаны на совместных намерениях. Слева обозначены три параметра: (а) коммуникативные мотивы; (б) встраивание намерений в коммуникацию в плане понимания намерений, понимания того, чему другой уделяет внимание, и практического мышления; (в) форма коммуникативных средств. В первой колонке представлено (1) состояние дел по каждому из этих трех параметров у человекообразных обезьян: они требуют какую-либо вещь с помощью ритуализированных сигналов, понимают, что другие воспринимают и намереваются делать, и у них есть практическое мышление. Во второй колонке обозначены (2) два новых компонента коммуникации, возникающие у людей, на которые мы обращали особое внимание в этой работе: новые коммуникативные мотивы помощи и обмена переживаниями и новая способность подражать действиям других (люди умеют это делать гораздо лучше, чем обезьяны, в том числе, они способны на подражание с обращением ролей), которая делает возможными изобразительные жесты, а в конце концов и коммуникативные конвенции. Третья колонка показывает, как (3) все преображается с помощью рекурсивного считывания намерений: помощь и обмен чувствами превращаются во взаимные ожидания и даже нормы сотрудничества; понимание целей и намерений другого преобразуется в совместные цели и коммуникативные намерения по Грайсу; понимание того, на что обращено внимание другого, трансформируется в совместное внимание и совместные знания; практическое мышление становится кооперативным; подражание сигналам превращается во взаимно соблюдаемые, двусторонние конвенции. Это превращение, происходящее благодаря рекурсии, как мы вскоре увидим, совершается по-разному в онтогенезе и в филогенезе.

3.4. Заключение

В этой главе моя цель заключалась в том, чтобы выложить наружу скрытую базовую психологическую структуру человеческого общения путем рассмотрения естественных жестов и их функционирования в процессе коммуникации. В частности, указательный жест представляет собой завершенный, но настолько простой коммуникативный акт — вытягивание пальца — что возникает вопрос о том, как же он может выполнять столь значительную коммуникативную функцию. При наличии соответствующего контекста указательный жест может стать столь же информативным средством коммуникации, как и речь. Он даже может привлекать внимание реципиента к отдельным аспектам явлений или к отсутствующим вещам, хотя эти возможности часто приписываются исключительно языку. Изобразительные жесты осуществляют более конкретное указание на объект, особенно отсутствующий в ситуации общения, и также могут использоваться для передачи весьма сложных сообщений. Естественные жесты этих двух типов используются всеми людьми, и только людьми.

«Прибавочная стоимость» как указательного жеста, так и пантомимы тем или иным способом создается на основе базовой структуры способности к совместным намерениям (shared intentionality infrastructure) — и потому мы называем нашу модель кооперативной моделью человеческой коммуникации. В рамках этой модели: (1) люди, коммуниканты и реципиенты, создают совместное намерение осуществить успешную коммуникацию, и по мере необходимости приспосабливаются друг к другу; (2) человеческие коммуникативные акты уходят своими корнями в процессы совместного внимания и разделяемого понимания текущей ситуации; (3) коммуникативные акты людей в своей основе побуждаются социальными мотивами, такими, как оказание помощи другим (в том числе через информирование) и свободное разделение чувств и мнений; (4) по ходу этого процесса люди-коммуниканты опираются на совместно разделяемые принятые обычаи (и даже нормы) сотрудничества участников коммуникации; (5) языковые конвенции, являющиеся вершиной речевого поведения людей, в своей основе являются фундаментально разделяемыми (shared) в том смысле, что мы оба знаем, что мы оба одинаково используем данную языковую конвенцию.

Для других приматов не характерно структурирование коммуникации с помощью совместных намерений, совместного внимания, построения взаимных предположений о кооперативных мотивах и использования коммуникативных конвенций. Они скорее просто пытаются строить предположения о том, что другие видят и делают, каковы их индивидуальные цели, или прямо манипулировать ими. В то же время, как мы увидим далее, человеческие младенцы начинают структурировать свою жестовую коммуникацию на основе сотрудничества с другими еще до того, как овладевают речью. В ходе их развития это совпадает с формированием более общих навыков создания и реализации совместных намерений, что проявляется и в прочих видах деятельности, направленной на взаимное сотрудничество с другими людьми.

4. Происхождение в онтогенезе

За словом «красный» стоит не красный цвет сам по себе, а жест, указывающий на красный предмет.

Л. Витгенштейн

Часто самый простой путь к выявлению отдельных компонентов сложного навыка и механизмов их совместной работы — исследование того, как эти компоненты возникают в ходе раннего развития ребенка. Таким образом, онтогенез является важным источником данных для проверки кооперативной модели человеческой коммуникации. Более того, оказывается, что жесты, выступающие в качестве полноценных коммуникативных актов (и при этом не сопровождающиеся речью) наиболее активно изучаются, в особенности экспериментально, именно на маленьких детях, а не на взрослых. Ряд экспериментов с младенцами имеет непосредственное отношение к ключевым положениям нашей модели коммуникативного процесса. Некоторые из этих экспериментов даже могут помочь нам разрешить сложные теоретические вопросы, например, относительно роли совместного внимания и совместных знаний.

Помимо того, что онтогенетический подход представляет интерес в качестве средства проверки нашей модели и ее различных составляющих, мы хотели бы дополнительно рассмотреть в данной главе также три специальных вопроса, связанных с тремя общими гипотезами, сформулированными в главе 1. Во-первых, похожа ли доречевая жестовая коммуникация младенцев по своей структуре на оформившуюся кооперативную коммуникацию взрослых, которую мы описали в предыдущей главе? Если да, то это будет означать, что кооперативная коммуникация людей не связана с речью напрямую (наблюдая только за взрослыми здоровыми людьми, проверить это невозможно). Эволюционная гипотеза о том, что кооперативная коммуникация человека изначально возникла в жестовой модальности, также будет выглядеть в таком случае более правдоподобно.

Во-вторых, связано ли как-то возникновение в онтогенезе кооперативной коммуникации с появлением более общих мотивов и навыков, относящихся к формированию и реализации совместных намерений и проявляющихся также в любой другой социальной и культурной деятельности, например, в любом социальном взаимодействии, направленном на сотрудничество? Если да, то это будет доказательством в пользу сделанного в предыдущей главе вывода о том, что в основе навыков человеческой кооперативной коммуникации лежат более фундаментальные социально-когнитивные и социально-мотивационные навыки принятия и реализации совместных намерений с партнером по общению. Кроме того, эволюционная гипотеза о том, что