Очевидно, что периодически требования младенцев носят в значительной степени индивидуалистический характер и направлены на то, чтобы использовать взрослых как социальные инструменты и заставлять их что-то делать для самого младенца. Но иногда младенцы также высказывают требования, в большей степени ориентированные на сотрудничество, когда они пытаются разобраться в намерениях и психических состояниях реципиента, в том, что он понимает и чего хочет (именно этого не происходит при индивидуалистических требованиях). Не вполне ясно, какого рода данные смогут послужить убедительным доказательством того, что младенцы иногда выражают такие кооперативные требования. Одним из косвенных подтверждений служит то, что с самого раннего возраста младенцы используют указательные жесты в других контекстах, где их действия с очевидностью направлены на сотрудничество и предполагают понимание намерений и психических состояний другого. А именно, как это было показано выше, дети начинают использовать экспрессивные и информирующие декларативные указательные жесты в том же возрасте, что и требования (Carpenter, Nagell, Tomasello 1998). Более прямым доказательством служит следующий факт (хотя он и относится к детям несколько более позднего возраста, около 30 месяцев). Когда маленький ребенок просит взрослого о чем-либо, а тот его неправильно понимает, то ребенок пытается исправить возникшее недоразумение даже в том случае, если ему каким-нибудь образом все же удалось получить то, чего он хотел (Shwe, Markman 1997). Это заставляет нас предполагать, что в ходе онтогенеза дети довольно рано начинают понимать, что их просьбы действуют не из-за того, что они заставляют взрослого выполнить некое конкретное действие, но благодаря тому, что взрослый получает информацию о желаниях ребенка, понимает их и соглашается на сотрудничество. Однако мы не знаем, в какой именно момент в ходе развития младенца возникает такое понимание.

Таким образом, мы утверждаем, что новейшие исследования в области указательных жестов позволяю! выделить у младенцев те же три общих класса стоящих за этими жестами социальных мотивов или намерений, что и у взрослых: (1) разделение = приобщение (они хотят поделиться своими чувствами и взглядами с другими); (2) информирование (они хотят помочь другим, сообщая им о полезных или интересных вещах); (3) просьба (они хотят получить от других помощь при достижении своих целей). Как и в случае с взрослыми, эти зри мотива в той или иной мере основаны на кооперативной мотивации помощи и разделении переживаний — двух основных видах мотивации, включенной в процесс формирования и реализации совместных намерений. Указательные жесты, побуждаемые каждым из этих мотивов, необходимы для достижения бесчисленного множества конкретных социальных намерений, что лучше всего иллюстрируют те примеры из дневниковых записей, которые мы приводили в предыдущем разделе,

4.1.3. Референциальное намерение

Есть очень убедительные свидетельства тому, что когда младенцы производят указательные жесты, то в их намерения входит, чтобы другой человек направил свое внимание на некоторый объект-референт, находящийся в сфере их совместных знаний. Это не чересчур поспешное заключение. Действительно, Мур и коллеги выражали свое сомнение по поводу того, что жесты двенадцатимесячных детей являются попыткой привлечь внимание других людей к внешним объектам. Так, Мур и Коркам (Moore, Corkum 1994) утверждают, что ранние указательные жесты (декларативного типа) направлены главным образом на то, чтобы вызвать у взрослого положительные эмоции в адрес ребенка, а Мур и Д’Энтремон (Moore, D’Entremont 2001) утверждают, что реакция взрослого именно на самого ребенка, а не па внешний объект, служит подкреплением для поведенческого акта, представляющего собой указательный жест. Основной факт, свидетельствующий в пользу этой скептической интерпретации, заключается в том, что младенцы иногда указывают взрослому на те вещи, на которые он и так уже смотрит. И, поскольку в этом случае они оба уже обратили внимание на интересующий младенца объект, то указательный жест не может служить попыткой направить внимание взрослого на что-то новое.

Лизковски с соавторами (Liszkowski et al. 2004) прямо проверили гипотезу Мура и коллег, попытавшись экспериментально протестировать, действительно ли двенадцатимесячные младенцы стараются с помощью указательных жестов привлечь внимание взрослого к внешнему объекту-референту для того, чтобы они могли поделиться своим отношением к нему. Как уже было описано выше, младенцев помешали в ситуацию, в которой у них с высокой вероятностью актуализировалась потребность в высказывании, и где они производили указательные жесты, на которые взрослый мог реагировать по-разному (его реакция служила независимой переменной в эксперименте). Основной результат, касающийся процессов референции, заключался в том, что когда взрослый отвечал на указательный жест, просто эмоционально реагируя на младенца и игнорируя внешний объект, дети демонстрировали признаки неудовлетворения, повторяя свой указательный жест и пытаясь тем самым восстановить коммуникацию и передать свое сообщение. Причем в каждой последующей пробе они жестикулировали все реже, что опять же указывает на неудовлетворенность ответом взрослого, игнорирующего подразумеваемый внешний объект. Чтобы описать этот процесс точнее, Лизковски, Карпентер и Томаселло (Liszkowski, Carpenter, Tomasello 2007а) используя тот же общий метод, сравнивали реакцию детей в том случае, когда взрослый правильно определял подразумеваемый ребенком объект, и когда он ошибался, реагируя на соседний предмет. В обоих случаях взрослый выражал положительные эмоции и поочередно переводил взгляд с ребенка на предмет и обратно. Когда взрослый правильно определял объект-референт, младенцы просто поддерживали процесс совместного внимания и выражения интереса по отношению к этому предмету, но когда взрослый обращался к неправильному объекту, младенцы повторяли свой указательный жест в направлении интересующего их предмета, пытаясь перенаправить взрослого к нему. Их не устраивало делиться переживаниями по поводу чего-то другого, а не того, что они исходно имели в виду.

Важно и интересно, что двенадцатимесячные младенцы также могут с помощью указательных жестов адресовать окружающих к отсутствующим вещам. Это становится очевидным при рассмотрении наблюдений из дневниковых записей, которые мы приводили выше, где дети в возрасте двенадцати-тринадцати месяцев адресуют взрослых к событиям, которые происходили в недавнем прошлом или будут происходить в скором будущем. Лизковски, Карпентер и Томаселло (Liszkowski, Carpenter, Tomasello 2007b) исследовали это явление более систематическим путем, предъявляя младенцам объекты, которые с большой вероятностью должны были спровоцировать у них декларативный указательный жест. Затем через некоторое время целевые объекты исчезали. Большая часть младенцев — как те, кто указывали на целевой объект, пока он был виден, так и те, кто этого не делал — после исчезновения предмета показывали взрослому на то место, где он раньше находился, в особенности, если они наблюдали этот предмет впервые. Указание на отсутствующий объект важно для нас, поскольку оно с очевидностью демонстрирует, что выполняющий указательный жест младенец не просто реализует какое-то низкоуровневое поведение вроде попыток заставить другого человека физически развернуться в сторону видимых предметов. Он скорее пытается сориентировать