— Во чудеса, — пробормотал парень, рухнувший с козел.

Данила горделиво приосанился.

— Ихнее сиятельство ещё и не то могут! Это — чё! Видал бы ты, как они тварей рубают! И прочих супостатов.

Плотник посмотрел на Данилу с завистью.

Я выдал парням по мелкой монете — за помощь и амортизацию оборудования. Подхватил банку и вернулся к себе. Содержимым её, если кто-то из моих подручных и заинтересовался, задавать вопросы предусмотрительно не стал. Чёрт их знает, этих благородных, что они хранят в таких странных ёмкостях. Меньше знаешь — здоровее будешь. Исключительно разумный подход.

Тем более, что если бы меня спросили, что лежит в банке, ответить я бы не сумел. Извлёк из неё и поставил на стол что-то очень странное.

Не руку, не ногу, не голову и даже не детородный орган. Какой-то механизм. А если точнее, то часть какого-то механизма. Неведомая зверушка была залита в такой же полупрозрачный материал, как извлеченная из предыдущей банки рука. То есть, это таки детали чего-то, некогда бывшего единым целым. В текущих обстоятельствах пытаться представить, что это такое было — примерно как по окаменелому следу динозавра пытаться восстановить его облик.

Не, я в курсе, что восстанавливают. Только вот у меня для проведения исследовательских работ из лабораторного оборудования — меч, из лаборантов — Данила, а из программного обеспечения — справочник на столе. Не самый, как я успел убедиться, содержательный источник информации.

Впрочем, восстановлением облика «динозавра» я пока и не парился. Меня интересовало другое. Если правильно понял, хренотень, упрятанная в эту конкретную банку, питала не много не мало — лягушачью плантацию в болоте. Целый инкубатор с будущими тварями существовал благодаря ей. Черпал из неё энергию — до тех пор, пока в процесс не вмешался я.

Содержимое инкубатора я испепелил, сосуд, в котором хранился аккумулятор, уничтожил. Но сам-то аккумулятор — цел, получается? Вот он, передо мной. И наверняка всё ещё способен работать, не просто же так его настолько хитрожопо запрятали. А значит, что? Значит, у меня в руках — некий источник энергии, вырабатывающий родии. И теоретически от него можно будет, например, заряжать амулеты. Почему нет? Осталась сущая ерунда — разобраться, как эта хренотень работает.

Знак «Удержать дух», начертанный на крышке, запускает, по-видимому, целостный механизм — чем бы он ни был. А вот заставить работать аккумулятор отдельно от всего остального наверняка можно как-то иначе. Работал же он в болоте сам по себе.

Ну, что ж. Обедать ещё рано, одет я прилично. Самое время метнуться в Поречье. Полистаю в библиотеке Благородного собрания умные книжки. А от Дубовицкого — глядишь, про лешего что-то узнаю. А может, заодно и про банника. Алгоритм-то простой, не мной придуман. Жене сказал, что к любовнице, любовнице — что к жене, а сам — на чердак, и учиться, учиться.

«Аккумулятор» я положил в ящик стола. Пустую банку поставил в книжный шкаф. Провозгласил вслух:

— Знание — сила!

И шагнул в нуль-Т кабину.

* * *

В Поречье первым делом заглянул к Фёдору. Вежливо повосхищался установленными в новом корпусе отеля оконными рамами. Спросил, не объявлялась ли сбежавшая сельская девка. Узнал, что не объявлялась, отбился от предложения перекусить чем бог послал и пошагал к Благородному собранию.

О Дубовицком швейцар мне доложил, что их благородие пока не пришедши — рановато.

Ну, и ладно. Сейчас не пришедши — попозже придут. А не придут — так я знаю, где их благородие искать.

С этой мыслью я поднялся наверх, в библиотеку. Распахнул двери. И в этот раз руку, дёрнувшуюся к мечу, удержал.

— В-ваше сиятельство, — знакомый писарь, составитель каталога, тоже, для разнообразия, не стал падать в обморок. Поклонился.

— Здорово, — кивнул я. — Ну что, как работа продвигается?

— С божьей помощью…

— Это хорошо. А скажи-ка, дружище… — для того, чтобы сформулировать вопрос, мне пришлось изрядно напрячься.

Но писарь, как ни странно, сообразил, чего я хочу.

— Неведомое?.. Есть! А как же. Вот, изволите ли видеть. Целый шкаф неведомого, — и подвёл меня к нужному шкафу.

Угу. Я принялся перебирать талмуды. К слову, вполне прилично выглядящие — в отличие от охотничьих справочников. Видимо, в употреблении бывали не часто. Возможно, открывали их вообще единственный раз, и сделал это тот, кто составлял.

Неудивительно. Талмуды представляли собой сборники совершенно разрозненной информации. Грубо говоря, всё, что не знали, как применить и в какой раздел справочников засунуть, запихнули сюда.

Рисунки, обрывки схем, описания на незнакомом языке. Тоже, вероятнее всего, неполные. Сам чёрт ногу сломит…

Я пролистывал книгу за книгой. В схемы вникать даже не пытался — так же, как и в чужой язык. Смотрел в основном на рисунки, вдруг мелькнёт что-то знакомое?

И — повезло. Увидел. На одном из рисунков был схематично изображен механизм, упакованный в полупрозрачную смолу и лежащий сейчас у меня в ящике стола.

Механизм находился в центре рисунка. Над ним было схематично изображено солнце — кружочек с лучиками. Слева нарисовали ветер — конусообразную фигуру из расходящихся лучей, лежащую на боку. Справа — три волны друг под другом. Вода. Внизу — ровная линия, под ней короткие чёрточки. Земля. От всех четырёх изображений, окружающих аккумулятор, к нему тянулись широкие, уверенные стрелки.

Хм-м. Это что же получается? Что эта штука может брать энергию от солнца, воды, ветра и даже каким-то образом тянуть её из земли? То есть для того, чтобы она заработала, её достаточно просто вынести на солнце или закопать? И — сиди себя рядом, лови халявные родии⁈

Офигеть. Если это действительно так, то у меня в руках просто неоценимая штука!

От открывающихся перспектив аж дух захватило. Появление Дубовицкого я едва не проморгал.

— Интересуетесь неведомым, Владимир Всеволодович? — после взаимных приветствий Дубовицкий с уважением окинул взглядом шкаф.

— Да не то чтобы интересуюсь, — решил сползти с темы я. — Так, осматриваюсь — пока вас дожидаюсь. Надо же знать, где тут, в библиотеке, что находится. Каталог-то — ещё когда составят.

Книгу, которую держал в руках, я запихнул обратно в шкаф и закрыл дверцы.

Глава 12

— Похвально, — порадовался Дубовицкий. — А я и не знал, что вы меня ждёте. Иначе поторопился бы. Прошу извинить.

— Да ничего. Я и сам час назад понятия не имел, что буду вас ждать. Про