стало быть такая “красота”, как в ангаре, тут везде, а не только дальше по коридору к внутренней стене купола Таниса. Вообще прекрасно, блин. Машинально дёрнул главный автомат электропитания, отключая те линии, что каким-то чудом не выбило во время массового развлечения “сопри всё, что не прибито гвоздями” и повёл Гора и Лиссу к техническому подъёмнику вертикальной шахты.

Подъёмник на удивление работал, и опуститься ниже уровня поверхности удалось без проблем. Не знаю, как детям, а мне сразу стало как-то легче на душе. Мой инженерный терминал отображал вместо пустоты десятки отметок работающих устройств, как это и положено в нормальном технологическом сооружении, сделанном руками человека. Дополненная реальность пестрела кучей сигналов о проблемах, а кое-где и об аварийном состоянии, разумеется, но ни одна сволочь не добралась сюда и не исковеркала труд десятков умов и многих лет. Вообще, из биологических организмов в туннелях, после прекращения регулярного обслуживания, явно обитала только плесень. Уж не знаю, чем питалась в ничем не освещаемых проходах лишайникоподобная фигня, разросшаяся так, что стен в иных местах почти не было видно, но - здесь ей было хорошо. Даже очень хорошо - ни одного следа чистки! А неплохо бы тут как следует покопаться - спорю, половина кабельных коммуникаций идёт в никуда, да и нагрузку на трубопроводах стоит проверить. Сомневаюсь, что тут кому-нибудь ещё нужен вакуум, сжатый воздух и гидравлический напор универсальной инертно-смазочной жидкости…

- ...папа! - Вася буквально вцепилась в мою руку, глядя снизу вверх огромными испуганными глазами из-под сбившегося капюшона. Егор меня за руку не держал, а вот взгляд был похож. - Очнись!

- Что?.. - Я запнулся, и даже стянул терминал с глаз. “Что” внушало. Мы стояли в узком, едва ли метра два шириной, низком и довольно сыром проходе. Обе стены ощетинились “лапами” - держателями под коммуникации, как в тоннеле метро; что-то было закреплено и на потолке над самыми головами. Уже одно это давило на нервы неподготовленному человеку, но свисающие со стен и потолка серые ленты “плесени”, больше похожие на реквизит к фильму ужасов, чем на растение… или гриб… или что оно там такое… доводили “приятность” технологического хода до логического завершения. Может, мне казалось, но эти штуки слегка шевелились - сами по себе. Дети, не испугавшиеся тайги, полёта в капсуле и приключений в пустом имперском комплексе, были готовы драпать отсюда со всех ног. Останавливал их только круг света от шанды в моих руках: за его пределами была тьма кромешная. Н-да… а я благодаря памяти донора чувствовал себя тут разве что не дома.

- Эта плесень… это… одно… оно огромное! Оно тут повсюду. - Почему-то шёпотом и дрожа, как от холода, поделилась своим наблюдением младшая. Её брат только напряжённо кивнул.

- Вообще-то вряд ли повсюду: на голом камне не растёт - изоляцию ей подавай. - Поделился всплывшим отрывком из памяти мерха я, одновременно пытаясь понять, отчего детей знобит: тепло же. - Так что если попробуете успокоиться, то поймёте - это воображение шалит…

- Мы чувствуем!!! - Безнадёжно воскликнула Вася и я вдруг осознал, что она говорит про псионическую способность “видеть” окружающее пространство. И, поскольку я в отличиё от безымянного мерха на воображение не жаловался, мне тут же пришла в голову картина внутренностей гигантского кита, по которым я беспечно гуляю… что-то тут и правда как-то холодно…

- Назад на платформу подъемника. - Коротко скомандовал я. - Едем наверх.

Лучше я поборюсь со своими фобиями… своими новыми фобиями, чем буду проверять, через сколько мои дети свихнутся от своего экстрасенсорного “чутья”. Кто бы мог подумать, что такая проблема вообще может возникнуть…

И опять - пустой, полностью разукомплектованный коридор. Развилка первая, вторая…

- Василиса, скажи, а сейчас ты ничего такого не ощущаешь? - На всякий случай решил поинтересоваться я.

- Нет, пап. - Дочка уже перестала дергаться и довольно улыбалась - похоже, по контрасту с техническим тоннелем это место ей казалось чуть ли не аллеей в городском парке. - Наоборот, здесь хорошо, и люди поблизости есть…

- Что? - Я резко остановился… и застыл с шандой в руке. И вы бы застыли под светом двух “тактических” фонарей, интегрированных в плазменные метатели. Плазмомёты, разумеется, вышли из перпендикулярного коридора не сами по себе - в руках их держали некие личности, смутно кажущиеся мне знакомыми. Точнее - знакомы были фонари… и почему-то вспомнились два оплавленных пятна на спине куртки мерха.

- Не, ты зацени, что за урод обдолбанный! - Незнакомый лично мне знакомец донора памяти говорил нарочито-развязно, даже учитывая невеликие возможности дереша к передаче “блатняка”, сразу становилось понятно, какая профессия у владельца плазменной “плевалки”. - Да и ты не лучше, контрацептив заклеенный! Кто там орал: “шеф сказал - неси деньги, и пос...ть как ты их достанешь, хоть рабов продавай”?

- Дак кто ж знал, что он именно это и запомнит, сука? - Второй мужчина приблизился, тяжко, но беззвучно ступая по полу: своеобразный профи нападений из-за темного угла и внезапного гоп-стопа. - И чё, теперь и поджарить мудака не по понятиям? Вроде как с процентами привёл.

- Щас глянем, кто там с ним. - Первый пошел на сближение. Я стоял и думал одном: только бы лица не разглядели раньше времени. У плазменного оружия, кроме малой скорости выстрела, есть ещё один недостаток, который в других обстоятельствах считается преимуществом: снаряд при попадании взрывается. Чем меньше лететь плазмоиду - тем сильнее взрыв, ну а пролетев полсотни метров эрзац-шаровая молния сама рассыплется в воздухе с легким хлопком. Только бы подошли поближе - в упор из такого оружия стрелять - всё равно что из гранатомета под ноги. А там - выхватить сигнальный пистолет: наконец-то я снарядил ствол патроном с пулей - как знал. Ну а дальше… дальше загадывать рано. Я не боец, я не убийца - но рядом мои дети, а значит - я должен справится. Ну же. Ближе, бандерлоги… ближе…*

[*”Ближе, бандерлоги… ближе” - цитата из