Мы чокнулись. Выпили. Алексей сразу же налил.

– Ты куда погнал? – спросил я.

– Посмотри, – он показал на жениха. – Не видишь, как его колбасит?

Тот и правда был не по-хорошему задумчив.

– Что случилось? – не понял я. – Сомнения? Так отбрось – в самый счастливый день твоей жизни.

– Я вчера долго не мог заснуть, – поделился он. – Мучился. Она мне всё о себе рассказала, а я нет. Не могу.

– И не надо, – сказал я, наблюдая, как Алексей допил виски в одиночку и налил себе заново.

Он выпил и успокоился первым. Вскочил на ноги.

– Ты куда?! – спросили мы громко.

– Пойду скажу невесте, что ты расчувствовался и уже идешь, – сказал он.

– Ну иди, – сказали мы одновременно.

– А что, есть что скрывать? – спросил я, когда он ушел.

– Перед Катей неудобно, – загрустил Максим.

Я удивился. Катя его бросила полгода назад. Сама. После пяти лет.

– Она надеялась замуж за меня выйти, – сказал друг. – Пять лет ждала. А тут пара месяцев – и в ЗАГС.

– Слушай, – лечил его я. – Ты ведь ее не обманывал? Не обещал жениться, а потом бросил? Нет. Сними камень с души. И, вообще, пошли назад. Считай, что я тебя выкупил. – Вынул из кармана конверт, приготовленный в качестве подарка, и отдал ему.

Невеста была весела. Несмотря на временное безмужество. Сидела одна, улыбалась. И тут к ней подсел Алексей.

– Твой скоро будет, – пообещал он. – Привел себя в порядок. Расплакался в туалете.

Невеста заволновалась.

– Почему?

– От счастья, – сказал Алексей. – Не каждый день такое… Такая.

Он смотрел на нее пристально, прожигая взглядом. Всматривался то в один, то в другой глаз и все не мог угадать.

– Каково это? – спросил он. – Скажи!

Она не поняла, улыбнулась.

– Что это?

– Да прекрати, Настя, – сказал он по-свойски. – Я всё знаю.

– Что знаешь? – недоумевала она.

– Он нам всё рассказал.

– Да что всё?

Он захохотал, не столько от веселья – от напряжения.

– Не хочешь – не говори.

– Я не понимаю, – сказала она искренне.

– Ты его цени, – попросил Алексей. – Не каждый бы в такой ситуации женился.

– Я ценю. А в какой ситуации-то?

Он пододвинулся поближе.

– Только один вопрос. Мучаюсь, реально. Ты его на ночь снимаешь? И если да – в стакан кладешь или просто на тумбочку?

– Что кладу? – спросила невеста, разглядывая его как безумца.

– Глаз.

Она гневно свела брови. И ему показалось, что она сейчас возьмет и вынет глаз, прямо при всех. Алексей сбежал за наш стол, прячась от возможного скандала. Молодожены танцевали в центре зала. Только одна пара – все остальные сидели за столами.

– Кремень-девка, – сказал Алексей. – Этим и взяла.

– Ты о чем? – поинтересовался я.

– Не колется. Спрашивал, а она делает вид, что не понимает.

– Что спрашивал? – уточнил я, начиная догадываться.

– Снимает она на ночь глаз или нет.

– Что ты за урод! – с отвращением произнес я. – Обещал же!

Танец кончился.

– Я хочу сказать тост, – обрадовался Алексей. – Прямо сейчас. – И поднялся, пошел к тамаде. Отобрал у него микрофон.

– Ты куда? – спросила жена, видя, как я встаю.

– Мой друг – настоящий мужчина! – начал Алексей. – Не каждый поступил бы так как он. Все-таки стеклянный! Глаз!

Зал молчал. Ошарашенно.

Я вырвал у него микрофон. Точнее – почти вырвал. Притянул к себе вместе с его руками.

– Мой друг, – хрипел я, стараясь обнимать друга так, чтобы он не мог шевелить руками, – всё всегда путает. Не стеклянный, а хрустальный!

Зал по-прежнему смотрел на нас молча. А мне слышалось: «Идиоты».

– Дом хрустальный! – крикнул я. – Песня Владимира Семеновича Высоцкого! Исполняют самые близкие друзья жениха. Посвящается невесте!

Клавишник взял первый аккорд.

– Дай струну! – зашипел я гитаристу. И горячо шепнул Алексею: – Давай пой. Пой, придурок!

Клавишник играл громко. Это и вытащило песню. Хлопали нам долго. А тамада Коля смотрел на меня дикими глазами.

– Извини, – сказал я ему, проходя мимо. – Не удержался.

Жених пришел к нам, сел посередине:

– Ну, вы дали, отцы. Не ожидал.

– Я сам не ожидал, – объяснил я. – Надо же было свадьбу спасать.

Он насторожился.

– В смысле?

– В прямом, – сказал я. – Этот чуть не спалился. Слышал? Хотел сказать, что у Насти один глаз – стеклянный.

Друг посмотрел на меня. Долго-долго не отводил взгляда.

– Ну, ты даешь, – произнес он. – Я же тогда пошутил.

Как же я их ненавидел. Обоих. Лучшие друзья, называются.

– Ты что, обиделся? – спросил он взволнованно.

– Обиделся, – отрезал я.

Жена погладила меня по руке.

– Я тобой горжусь.

– Я тоже, – сказал Максим.

– Ладно, – буркнул я. – Прощаю.

Сергей чистил зубы. Электрической щеткой. И все никак не мог достать застрявший кусочек еды из одной расщелинки. Измучился, плюнул и взял обычную. То ли надавил неудачно, то ли что-то еще пошло не так, но зуб треснулся и откололся.

– Черт, – сказал он раздраженно своему отражению. – Черт, черт, черт!

Рядом с домой была городская стоматология. Туда, храня в памяти ужасы из детства, он идти не решился. Забил на работу, сел в машину и поехал в модную клинику.

За стойкой администратора стояла клетка с канарейкой. Выглядывал кассовый аппарат, предупреждая – всё будет комфортно, но не дешево, готовься.

– Вы к нам записаны? – спросило его юное создание за стойкой.

– Нет.

Ему повезло, как обычно. У врача высшей категории было окно в расписании, прямо сейчас. Он даже не успел сесть в кресло у столика со старыми журналами, как навстречу ему вышла медсестра и позвала в кабинет.

На синем линолеуме лежало огромное солнечное пятно. Он наступил на него, перешагнув за порог, и зажмурился от яркого света, лившегося на него из окна. И услышав голос, решил влюбиться в него сразу – так много было в нем меда и скрытого веселья.