есть силы метнуть её в летающую цель и пронзить ту злым роком в воздухе, а себе оставить только чудо.

Импровизированное чёрное копьё вместе с чакрами летело на Дзина, чья жизнь была на волоске от гибели: ещё пара сантиметров, и можно прощаться с жизнью и упасть, словно застреленная на охоте птица, разбившись вдребезги и оставив Летучий Фрегат и Мариам. Тогда Дзин в последний момент сумел сконцентрировать максимальную энергию войдерума и выстрелить огромным потоком в летящие в него снаряды и противника, что после встречи с такой атакой пробил собой крышу и оказался на полу храма под завалами — на него обрушилась мощь ветров и свободы, что спустила его с небес на землю и нанесла огромный ущерб!

Дзин спустился, чтобы удостовериться в своей победе, и увидел в завалах поверженного Субхути, что с улыбкой взглянул на Дзина и сказал:

— Видимо чудеса на твоей стороне, чадо ветров… Ты оказался сильнее, куда сильнее меня! И всё-таки я так и остался слабейшим из дворца… Что уж Малику, я не сумел защитить даже её дочь… — тяжело дыша от полученных ранений, сказал Субхути.

— Так ты знаешь о Мариам? — удивился и с усталым голосом спросил Дзин.

— Паши и визири жаждали увидеть смерть того, в чьих жилах текла кровь Ракеша Али, и во всю эту политику была втянута маленькая девочка… Теперь и моей госпоже грозит смерть… — закрыл глаза Субхути, вспоминая, как верой и правдой служил Малике, а теперь он не желал видеть мир, где из-за его слабости династия этого великого человека прервётся. Теперь осталось лишь дождаться того, как Дзин добьёт своего противника.

— Мариам жива и путешествует со мной. Я не совсем понимаю, что у неё произошло с матерью, но тебя я убивать не собираюсь. — с угрюмым детским лицом Дзин протянул Субхути руку помощи, чтобы тот сумел вырваться из завалов.

— Что же ты делаешь? Мы же враги! — совершенно не понимал, с чего врагу щадить и кардинала, и даже саму Императрицу, за чьей головой он пришёл, однако в то же время он был счастлив и в недоумении от того, что Мариам путешествует с ним.

— И что с того?! Жить не хочешь — вот и лежи там себе, а я пойду, удачи! — взбесился Дзин и убрал руку, после чего обиженный на глупость и гордость шандийца отправился к выходу. Тогда Субхути увидел в нём маленькую Мариам, чей характер был таким же прямым и бойким.

Субхути Бхат своими силами сумел выбраться, после чего просто сидел у стен храма, думая о Малике, её детях и Ракеше Али, от которого пошли все несчастья в Лакшата. Субхути надеялся, что победивший его тёуган сумеет избавить Ламмеру от нависшего над нею злого рока. Так в схватке с Субхути Бхатом, Чтецом Счастья и Священным Писанием, победил войдер ветра Дзин Пан, но самое важное сражение ещё впереди!

Глава 25 "Здесь был твой дом. Часть 3"

Мариам и Базиль Лакшата начали битву с Рур Хафез, Судией и её покровителем по имени Преступление и Наказание, пока в лагере смертников вовсю пылал огонь бунта, и пойманные ранее повстанцы взялись за оружие, схлестнувшись под командованием кота-зверолюда Пэйта Кно с солдатами Лакшата и стражниками.

Рур Хафез медленно подходила к напуганным, но желающим сражаться Мариам и Базилю, пока их разум одолевало странное чувство вины за свои действия. Они хотели сопротивляться и дать бой, но странный войдерум блокировал эти чувства, заставляя их совесть посыпать голову пеплом, вместо принятия решений об атаке. И лишь когда Базиль достал свою флейту, Мариам смогла отмахнуть это странное чувство и ощутить живой и энергичный ритм, подпитываемый звуками лязга мечей и копий вместе с выстрелами пистолетов и ружей.

Пронизывающая мелодия флейты стала гимном решимости Мариам, и та с завидной прытью налетела на Рур ударом ноги в прыжке, однако тут же её наскок бывшая стражница сумела отразить, отойдя в сторону и ударив тыльной стороной ладони по конечности Мари, заставив её ощутить лёгкую боль и надменный взгляд Хафез, после чего та полухриплым, но повелительным голосом сказала: "Сломи, Преступление и Наказание!" Тогда в голове Мариам проблеснули все горькие сны, однако сейчас в них она за всё корила себя, ибо в мыслях заедали слова: "Из-за меня Рур приходится сражаться со злом. Я — преступник и убийца." Это длилось всего несколько секунд, однако этого хватило, чтобы чувство вины охватило Мариам, после чего боль в ноге от удара усилилась стократ, будто то была кара за её поступки.

Мариам взревела от боли, но принимала её и не могла сражаться, отчего Базиль потерял концентрацию, а мелодия сбилась, оставив уши наедине с криком сестры и звуком разрывающейся плоти от мечей и копий. И когда Рур намеревалась обезглавить обезоруженную Мариам ятаганом32, Базилю ничего не осталось, кроме как ринуться к сестре и спасти её, рискуя получить серьёзные раны. Так он сумел отбить небольшим кинжалом ятаган, но войдерум звука в нём перестал откликаться — силы покидали его. И когда Базиль дал шанс Мариам отпрыгнуть и самой избавиться от влияния Преступления и Наказания, брат с дрожью в руках от мыслей, что сестра может погибнуть в этом бою, набросился с кинжалом на Рур Хафез. Один стремительный выпад должен был оставить на ней серьёзную рану, однако подготовка Рур была лучше, чем у агента, посему выпад кинжалом не нанёс ей вреда, даже больше — она поймала за руку Базиля, что потом попал под удар Преступления и Наказания, отчего в памяти агента всплыли воспоминания о том дне, когда Мариам пришлось видеть хоть и иллюзорную, но казнь. Тогда Базиль вспомнил все те чувства, когда после псевдоказни, в изгнании, он прознал о том, что Мариам, будучи маленькой и беззащитной девочкой, покинула дворец в одиночестве. "Я виноват" — именно эти мысли раздавались эхом в разуме Базиля, что старался в это время ранить Рур, которая раз за разом отбивала атаки и натравляла на шандийца покровителя, попутно говоря: "Бесполезно противиться правосудию, мальчишка. Малика не просто так нарекла тебя преступником, сын гнусного Ракеша!" После чего перестала атаковать одним лишь покровителем, начиная с большим жаром и агрессией бить Базиля, видя в нём потомка ненавистного и подлого султана.

Базиль не понимал, что такого ей сделал Ракеш, ибо сам не помнил даже лица отца, но одно было ясно наверняка — ни одна атака не может навредить Рур, а