Часов около одиннадцати утра она спустилась в вестибюль икупила все газеты, какие только нашлись, вплоть до завалявшихся под прилавкомрекламных бюллетеней месячной давности. Сунув объемистый пакет с прессой подмышку, вышла из корпуса и примерно час бродила по санаторному парку, несколькоизменив привычный лечебный маршрут. Посидела на скамейке, читая газеты,вернулась к себе и стала рисовать на отдельных листках замысловатые закорючки.

К середине дня у нее сложилась более или менее цельнаякартина, в которой было множество пробелов, но Настя примерно представляласебе, как их можно заполнить, что для этого нужно проверить и выяснить. Обидана оперативника, допрашивавшего ее накануне, прошла бесследно. Она понимала,что ее, как человека, видевшего убитого Алферова, вероятно, перед самойсмертью, наверняка будут допрашивать еще раз. Может быть, это будет другойоперативник, а может быть, и следователь. Он будет не таким уставшим изамученным, и ей удастся довести до его сведения все, что она надумала.

Следователь и в самом деле приехал. Ему отвели для работыодин из незанятых номеров, куда по очереди приглашали свидетелей. АнастасияКаменская была в числе первых, с кем он захотел побеседовать. Ей почудился вэтом добрый знак.

Настя поклялась держать себя в руках. Она работала в розыскене первый год и хорошо знала, как относятся работники милиции к заезжиммосквичам. Неприязнь тщательно скрывали за показным дружелюбием, давая выходэмоциям, лишь только за сотрудником МУРа или министерства закрывалась дверь. Незная броду, столичные прикомандированные частенько ломали своими действиямитщательно ведущиеся разработки, на которые было потрачено много времени и сил.Их надо было устраивать в гостиницу, обеспечивать то связью с Москвой, тотранспортом, поить водкой, изображая гостеприимных хозяев, и, кроме головнойболи, такие наезды порой ничего не приносили. Конечно, бывали и исключения.Если уж совсем честно, то исключений этих было больше, чем случаев,подтверждающих правило. Но все равно отношение к «помощникам» из центраоставляло желать много лучшего.

Учитывая это, Настя твердо решила проявить максимальнуюделикатность. Не лезть со своими умозаключениями, едва переступив порог, адождаться удобного момента, когда следователь сам подойдет к нужному вопросу. Вконце концов, думала она, убийство есть убийство, и просто грех не помочь своимже коллегам, коль имеется такая возможность.

Следователь был с ней вежлив, называл по имени-отчеству,милостиво разрешил курить, если ей хочется. Худоба делала его по-юношескинескладным, но исчерченное морщинами лицо и редкие волосы красноречиво заявлялио возрасте. Костюм отглажен, рубашка свежая, галстук – в тон.

Настя ожидала, что следователь будет отрабатывать версиюубийства из ревности, продолжая линию, избранную еще вчера. Он, однако, началзадавать ей вопросы о том, кто когда приехал и не пытался ли кто-нибудь в ееприсутствии или с ее помощью познакомиться с Алферовым. Настя поняла, чтопроверяют версию о заказном убийстве. Головин вчера сказал ей, что убитыйработал шофером в какой-то фирме, возил лично самого гендиректора. Наверное,подумала она, местный розыск уже созвонился с Москвой. Глядишь,завтра-послезавтра и от Колобка кто-нибудь приедет. Настя повеселела.

– Анастасия Павловна, вы можете назвать день, когдаАлферов появился в санатории?

– Нет, не могу. Я обратила на него внимание толькотогда, когда он подошел ко мне в парке. Разве день приезда не указан в егопутевке и в журнале регистрации?

Следователь полностью проигнорировал ее вопрос, словно и неслышал.

– А Добрынин знакомился с вами раньше Алферова илипосле него?

– После. На следующий день.

– Он не просил вас познакомить его с Алферовым?

– Зачем? – удивилась Настя. – Они ведь жили водной комнате.

И снова следователь никак не отреагировал, а просто задалследующий вопрос:

– Кто из них, Алферов или Добрынин, сказал вам, что ониживут в одной комнате?

– Добрынин. Они, кстати, и в столовой сидели вместе.

– Почему это «кстати»? – устало спросилследователь.

– Потому что это означает, что они приехалиодновременно. Спросите у диетсестры, она вам объяснит. – Настя начала былосердиться, но вовремя спохватилась. «Терпи», – сказала она себе.

– Кто еще за вами ухаживал за время пребывания всанатории?

– Исмаилов Дамир Лутфирахманович, приехал изНовосибирска, занимает люкс на втором этаже.

– Он не просил вас познакомить его с Алферовым?

– Нет.

– Он не задавал вам никаких вопросов о нем или оДобрынине?

– Нет.

– Он появился раньше Алферова или позже?

– Я не знаю, когда приехал Алферов, и не могу сказать,когда Исмаилов появился в Городе, но не позднее двадцать второго октября,пятницы. Может быть, раньше, но то, что не позже – совершенно точно. А сам Исмаиловсказал вам, когда он приехал?

– Анастасия Павловна, вы уже не впервые задаете мневопросы. Я не хочу быть невежливым, поэтому сначала я пытался дать вам понятьвсю неуместность вашего поведения. Если вы не понимаете намеков, я вынужден вамнапомнить, что вы – свидетель и должны отвечать на вопросы, а не задавать их.Прошу меня извинить.

«Терпи, – сцепив зубы, сказала себе Настя, –терпи. Дело есть дело».

– Вы упоминали, что в пари участвовали трое. Вамизвестно, кто был третьим участником игры?

– Он мне не представился. Добрынин утверждал, что егозовут Евгений и он работает в санатории электриком. Алферов эти сведения неопроверг. Однако…

– Минуту, – оборвал ее следователь, – значит,вы хотите сказать, что когда вы познакомились с неким Евгением, то даже неспросили, как его зовут? Как вы можете это объяснить?

– Я могу это объяснить только тем, что не имела нималейшего намерения с ним знакомиться. Он дважды пытался заговорить со мной, иоба раза я эти попытки пресекла. Именно поэтому я и не стала спрашивать егоимени, дабы не создавать у него иллюзии моей готовности к поддержанию разговораи продолжению знакомства. Я внятно объяснила?

– Анастасия Павловна, я не советую вам раздражаться. Тообстоятельство, что вы работник Главного управления внутренних дел Москвы, ещене делает вас крупным специалистом в расследовании преступлений. Если вамкажется, что вы лучше меня знаете, какие вопросы следует задавать прирасследовании убийства, то, смею вас уверить, вы ошибаетесь. Я занимаюсь своимделом много лет, у меня, поверьте, есть некоторый опыт, и его вполнедостаточно, чтобы поддерживать раскрываемость убийств на уровне девяноста шестипроцентов. В Москве, где вы изволите трудиться, раскрываемость подобных тяжкихпреступлений несколько ниже. Верно? Поэтому давайте будем соблюдать правилаигры: я буду задавать вопросы, какие сочту нужным, и ждать от вас правдивыхответов, а вы в свою очередь будете только отвечать на мои вопросы и не болеетого. И не нужно эмоций, тем более отрицательных. Давайте продолжим. Послепервого раза Евгений пытался еще раз завязать с вами знакомство?