Я надеваю шорты и кроссовки, осторожно, чтобы не разбудить Анису, маской для сна закрываю ей глаза.

Университетский центр назван так из-за его центрального расположения в кампусе. Но в это ночное время в середине недели кампус пустынен и устрашающе тих. Я крепко обхватываю себя руками за талию, дрожа больше от нервов, чем от холода в воздухе. Случайный фонарный столб освещает мой путь, и я придерживаюсь тротуара, вертя головой, чтобы убедиться, что я одна и какой-нибудь подонок не прячется в тени.

Когда я, наконец, добираюсь до Университетского центра, я никого не вижу вокруг. Уэс меня подставляет? Или, может быть, все это было просто уловкой, чтобы вытащить меня сюда посреди ночи, одну и беззащитную.

Паника нарастает до тех пор, пока кто-то не начинает двигаться в тени, где он прислоняется спиной к зданию.

Уэс.

Я узнаю его высокий рост и развязную походку даже в тени.

Когда он выходит, свет от фонарного столба позади меня освещает сплошную белую маску, закрывающую его лицо, не открывая ничего, кроме пронзительных голубых глаз через две большие дырочки и очертаний его ухмылки за группой дырочек от булавочных проколов у рта.

Жидкий жар разливается внизу моего живота. Всепоглощающий ужас, смешанный с невероятным приступом возбуждения.

Он заманил меня сюда. Не для разговоров.

Для чего-то гораздо худшего.

— Добро пожаловать в свой кошмар, маленький цветочек.

Прежде чем я успеваю закричать, грубая рука зажимает мне рот сзади.

— Не издавай ни единого гребаного звука. — Угроза Трея взбивает кислоту у меня внутри. — Или ты пожалеешь об этом.

Он удерживает меня на месте, пока Уэс неторопливо приближается к нам, каждый стук его армейских ботинок пробирает меня до костей.

Позади него из темноты появляются остальные Дьяволы.

Я совершенно одна, окруженная двадцатью пятью мужчинами в одинаковых масках. Каждый из них выполняет приказы своего капитана.

Трей зажимает мне рот рукой, пока Уэс не подходит ко мне. Он проводит тыльной стороной пальца по моей щеке, в то время как другая его рука сжимает мое плечо, твердо удерживая меня на месте. Слезы уже жгут мне глаза, но его прикосновение разжигает огонь внизу моего живота.

Меня тошнит. Кричу. Бегу. Бросаюсь к нему. Целую его. Все сразу.

— Что это, Уэс? Что это? — шепчу я.

— Мы собираемся немного повеселиться, маленький цветочек.

Трей хихикает у меня за спиной.

У меня кровь стынет в жилах. Это именно то, чего я боялась.

— Ты когда-нибудь играла в manhunt (с англ. —  «Охота на человека»)? — Спрашивает Уэс, низкий рокот искажен маской.

— Нет. — Я извиваюсь под его рукой, но его хватка тверда как сталь.

— Вот как мы играем, — мурлычет он. — Мы даем тебе десятисекундную фору. Затем мы охотимся на тебя. И тебе лучше надеяться, что мы тебя не поймаем.

Лед пробегает по моему позвоночнику.

— Что случится, если вы это сделаете? Что будет? — шепчу я.

Его волчья улыбка становится шире.

— Ты не захочешь это выяснять.

Мой желудок скручивает. Нет, не захочу.

— Десять. Девять. Восемь…

— Пожалуйста, не делай этого, Уэс. — Отрывистый крик заставляет окружающих нас Дьяволов захихикать.

Его глаза бесстрастны, на них не действует моя мольба.

— Семь, шесть…

— Мы можем просто поговорить? Пожалуйста!

— Пять, четыре…

— Уэс…

— Лучше беги, сука. — Зловещее предупреждение Трея мне в ухо и его скользкая рука на моем бедре заставляют меня вырываться из их хватки.

Они не преследуют меня. Пока.

— Три. Два…

Уэса не переубедить. Ни его, ни кого-либо из них не отговорить от этого.

Поэтому я разворачиваюсь и бегу по бетону через парковку так быстро, как только могу, сердце колотится, а страх струится по моим венам.

— Один.

Позади меня раздаются завывания, как будто хоккейная команда изменила форму под полной луной. За ним следует топот тяжелых шагов, и ужас, какого я никогда раньше не испытывала, пронзает меня.

Даже имея преимущество, у меня нет шансов против лучших спортсменов кампуса. Я не могу обогнать их. Я не могу отбиться от них.

Темнота — мое единственное преимущество. Если я смогу раствориться в тени, возможно, мне удастся спрятаться. Переждать, пока им не надоест меня искать.

Я сворачиваю с тротуара и несусь между кирпичными зданиями, мои ноги уже кричат, они все еще болят после миль, которые мне пришлось пройти пешком обратно в кампус. Улюлюканье и крики приближаются, хоккейная команда несется за мной, как стая койотов по следу раненой добычи.

Слезы угрожают затуманить то немногое, что осталось у меня, чтобы видеть в темноте. Я смаргиваю их, размахивая руками и не обращая внимания на боль, которая уже нарастает в икрах.

Я не могу позволить им поймать меня. Я не могу позволить им поймать меня.

Они причинят мне боль.

Если я вообще её переживу.

Рядом с библиотекой я замечаю кирпичную стену высотой мне по пояс, окруженную живой изгородью. Сердце колотится у меня в горле, я карабкаюсь по стене, кожа на моих руках содрана и шелушится. Я спрыгиваю вниз, пригибаясь как можно ниже, чтобы слиться с тенями.

Две пары кроссовок шлепают по бетону, замедляя шаг, когда понимают, что потеряли мои очертания в темноте. Я замираю и задерживаю дыхание, не смея пошевелить ни единым мускулом.

— Не могу дождаться, когда трахну ее, — усмехается Трей. — С первого дня хотел уничтожить эту сладкую киску.

Желчь подступает к моему горлу. Если и есть кто-то, кого я боюсь так же сильно, как Уэса, если не больше, то это Трей.

Он уже добирался до меня. Если ему удастся сделать это снова, я не уверена, что на этот раз мне удастся от него сбежать.

— Ты берешь ее киску, а я возьму ее рот, — говорит ему Броуди. Они смеются вместе, их шаги затихают, когда они проходят мимо.

Я жду, когда раздадутся их шаги или появятся другие, но, когда их нет, я делаю медленный, успокаивающий вдох, прежде чем медленно поднимаюсь по кирпичной стене и упираюсь руками, чтобы подтянуться вверх.

Я побегу обратно в общежитие. Я буду держаться тени возле зданий и смешаюсь с толпой, сбегу от них…

С тротуара в пяти футах от меня наблюдают два Дьявола.

Трей и Броуди.

— Готова поиграть, красотка? — Трей растягивает слова.

Мое сердце чуть не взрывается в груди, и я пытаюсь перемахнуть через стену и сбежать, но обе их руки уже на мне, оттаскивая меня назад.

Из моего горла вырывается крик, мое последнее оружие для самосохранения. Но они только смеются, даже не потрудившись прикрыть мне рот.

Они прекрасно понимают, что мы здесь одни. Я и