— Вы Полина Витальевна? — спросила она, когда мывышли из машины.

— Да.

— Проходите… Владимир Андреевич предупреждал, что выприедете.

Мы вошли в дом и следом за женщиной отправились длиннымкоридором, который кончился широкой застекленной дверью на веранду. Здесь натахте среди десятка подушек лежал старик, такой морщинистый и дряхлый, точноотбывал на земле по крайней мере третий срок. Глаза его были закрыты, но,услышав скрип двери, он открыл их и даже повернул голову. Взгляд неуверенноскользнул по моему лицу, замер на лице Кирилла и вновь вернулся ко мне. Старикс облегчением вздохнул и сказал:

— Ты приехала…

А я сообразила две вещи: обращается он ко мне, а Кирилл непотрудился сообщить имя предполагаемого родственника, и, как я должна егоназывать, ведомо одному Господу. Но что-то говорить нужно, и я ответила:

— Да.

— Полина, — нараспев сказал старик, глядя на меняс мукой, а я испугалась, что он сейчас заплачет. — Я рад, что тывернулась. — Он слабо пошевелился, протянул руку и спросил испуганно:

— Вы помирились с Алексеем? Ты ведь вернулась к нему,да? Почему он не приехал с тобой?

— Он плохо себя чувствует, — ответила я идобавила:

— Беспокоиться не стоит. — Я даже не знала, на«вы» мы с родственником или на «ты», и сердито посмотрела на Кирилла. Он отошелв сторону и оттуда мило мне улыбнулся, точно наслаждался спектаклем.

— Ты не оставишь его? — испуганно спросилстарик. — Я предупреждал его, если вы разведетесь… впрочем, ты знаешь.

— Мы помирились, — сообразив, чего от меня хотят,заверила я. — Все наши неприятности позади. Я в самом деле вернуласьнавсегда.

Некоторое время мы стояли, глядя на умирающего. Дышал онровно и вскоре начал похрапывать.

— Идемте, — коснувшись моей руки, шепнул Кирилл, имы покинули веранду.

Женщина в переднике дожидалась в соседней комнате, сидя вкресле с книгой в руках. Увидев нас, пошла навстречу.

— Как он себя чувствует? — тихо спросил Кирилл.

— По-моему, неплохо. По крайней мере, ни на что нежалуется. На редкость спокойный больной. Конечно, я всего…

— Кто-нибудь навещал его сегодня? — перебилКирилл.

— Нет…

Пока они разговаривали, я выглянула в сад, потом взялакнигу, которую читала сиделка, повертела ее в руках. «Поющие в терновнике»,вместо закладки читательский билет; областная библиотека, Юркова НадеждаВасильевна.

— Вы идете? — окрикнул меня Кирилл, судя понедовольству в голосе, уже не в первый раз.

— Да, разумеется, — заверила я, положив книгу наместо. — Вы знаете, мне так и не удалось ее прочитать.

— Что?

— Эту книгу, «Поющие в терновнике». Она есть вбиблиотеке моего «мужа»?

— Понятия не имею, — проворчал он. Женщина вместес нами вышла на крыльцо и терпеливо ждала, когда мы покинем двор.

— Это неизвестный благодетель, от которого вы надеетесьполучить деньги? — спросила я, когда мы уже отъезжали от дома. КириллСергеевич взглянул хмуро и с неохотой кивнул. — Он богат и завещал деньгимоему «мужу»?

— Что-то вроде этого. Но есть нюанс. Этот человеквсегда больше любил Полину, чем собственного внука. И если бы узнал, что онирасстались…

Не скрою, я вздохнула с облегчением. Конечно, грехобманывать старика, который одной ногой стоит в могиле, но теперь хотя бы всестало ясно. Полина сбежала и не желает вернуться, несмотря на обещания большогонаследства. Для того и придуман этот трюк с подставной женой. А чтобы я несбежала раньше времени, хитроумный Кирилл посоветовал Алексею Петровичуприкинуться инвалидом.

Смерть богатого родственника ожидается со дня на день, онможет пожелать увидеть меня в любой момент, с этой целью меня и держат в домепод охраной.

Алексей Петрович получит свое наследство, мне выдадутпремию, а он сразу же выздоровеет и разведется с дражайшей половиной.Гнусность, конечно, зато никаких загадок. Я голову ломала, а все так просто…Стоп. А тайник и паспорт в нем? Кто эта неведомая Полина, назвавшая АлексеяПетровича Иудой? Вряд ли я об этом узнаю, если тот же Алексей Петрович непожелает меня просветить, а что-то подсказывает мне, что с подобными вопросамилезть к нему не стоит.

Главное, я теперь уверена, никаких особенных тайн нет, всебанально до глупости: наследство, алчные родственники, капризный старик…

— О чем вы думаете? — спросил Кирилл.

— О том, как, должно быть, утомительно ждать наследства, —ответила я.

Но на этом приключения в тот день не закончились.

Вечером мы сидели в библиотеке, мужчины пили коньяк, янаблюдала за своим «мужем» и пыталась решить: какого черта он продолжаетпритворяться? Ведет себя по отношению ко мне столь безукоризненно, что яначинала сомневаться: полно, да знает ли он о подмене? Где-то около часа мысидели, почти не разговаривая, я порывалась покинуть библиотеку, но КириллСергеевич одарил меня таким взглядом, что я сочла за лучшее остаться. Былоясно: что-то ожидается.

Зазвонил телефон, Кирилл Сергеевич снял трубку, сказалотрывисто: «Да».

Лицо его вдруг окаменело, глаза приобрели странноевыражение, точно не взрослый мужчина сидел передо мной, а несчастныйпотерявшийся ребенок. «Хорошо», — голосом без выражения заявил он, перевелвзгляд на Алексея Петровича и едва заметно кивнул. Тот сжал подлокотники креслаи вымученно улыбнулся. "Старик, должно быть, умер, — подумалая. — И не надоело им ломать передо мной комедию?

Было бы проще для них и для меня, скажи они правду с самогоначала. Впрочем, это я с собой лукавлю, вряд ли бы я добровольно согласиласьучаствовать в их затее".

— Вам могут позвонить, — равнодушно и как бы междупрочим сказал Кирилл Сергеевич.

— Кто? — не поняла я.

— Еще один родственник, который тоже захочет васувидеть…

Словно в подтверждение его слов телефон зазвонил опять.Кирилл снял трубку и протянул мне:

— Это вас.

В крайнем недоумении я взяла ее и услышала мужской голос,звучал он хрипло и довольно неразборчиво, точно мужчина находился за сотникилометров отсюда.

— Это ты? — спросил он, а мне ничего не осталось,как ответить:

— Разумеется, это я.