Такого вопроса Люк явно не ожидал. Глаза его округлились.

– Ваше величество, это так неожиданно, – ошеломленно выдохнул он.

Королева подняла вверх палец, призывая к вниманию.

– А вот теперь мое условие: ты должен принять родовое имя. Кервельским графством может владеть только граф де Кервель, – провозгласила она.

Мы озадаченно переглянулись.

– Миледи, но как же мой отец?! – растерянно произнес Люк.

Бабушка снисходительно пожала плечами.

– А что с твоим отцом?! Он как был, так и останется Деменли. В конце концов, скажешь ему, что такова была моя воля, – надменно сверкнула она глазами. – Канус кое-что должен мне по жизни.

– Да, – кивнул Люк, – и не только он. Я от всей души благодарю за все, что Вы сделали для меня, и с глубоким почтением принимаю Ваше предложение.

Он все-таки встал, чтобы тут же опуститься на одно колено. Королева величаво поднялась и шагнула к нему.

– Я, Марисса Ок’Мена, урожденная графиня де Кервель, – торжественно начала она, простирая руки над его головой, – находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все, чем я владею, Лукасу Деменли с условием принятия родового имени.

И в этот момент произошло нечто странное, замок дрогнул.

– А вот и ответ, – улыбнулась королева, преспокойно усаживаясь обратно. – Поздравляю, Лукас де Кервель, дом согласился признать тебя хозяином.

Глядя на нее во все глаза, новоиспеченный граф сел в свое кресло.

– Я, конечно, бесконечно благодарен, – все еще пребывая в шоке, произнес он. – Но что скажет король?

– Да пусть говорит, что захочет, – равнодушно махнула рукой королева-мать. – Я написала официальное завещание и заверила его личной гербовой печатью. Если кто и усомнится в ее подлинности, то только не мой сын. К тому же, я приснилась ему этой ночью и недвусмысленно озвучила свои намерения.

– И что он Вам ответил? – осторожно поинтересовался Люк.

Марисса самодовольно ухмыльнулась.

– Как я и ожидала, что не хочет жить с чувством вины, не исполнив последнюю волю матушки. Правда, в свою последнюю волю я включила кое-что еще. Кстати, мальчик мой, как ты себя чувствуешь?

Парень удивленно поднял брови.

– Спасибо, хорошо, – машинально ответил он, помолчал, и вдруг в глазах его отразилось смятение. – Что со мной?

– Потерял что-нибудь, малыш?! – участливо спросила моя любимая интриганка.

– Потерял?! – ошеломленно переспросил он. – Нет, с удовольствием избавился. Но как? – он с благоговейным восторгом смотрел на королеву.

Чувствуя, что ничего не понимаю, я нахмурилась.

– Простите, что прерываю ваш интереснейший разговор, – ядовито вмешалась я, – но, может, кто-нибудь просветит меня, о чем идет речь?!

Люк виновато повернулся ко мне.

– Извини, Мел, – покаялся он. – Я сейчас все объясню. Видишь ли, в каждом Деменли с рождения живет вина за две погубленные жизни. Мы убиваем наших матерей, появляясь на свет, и убиваем наших жен, зачиная сыновей. И эта боль, как ржа, разъедает душу. Она живет глубоко внутри, но даже в самые счастливые минуты жизни она всегда с нами. Я не убил свою мать при рождении, за что безмерно благодарен королеве Мариссе, – он повернулся к хозяйке замка, прикладывая руку к сердцу, потом снова посмотрел на меня. – А сейчас вдруг осознал, что боли нет вообще. Я свободен. Поэтому я и спросил: как это возможно?

Я глядела в совершенно невинные глаза своей прародительницы, и мне хотелось плакать от благодарности.

– Все для тебя, – улыбнулась мудрая королева.

– Спасибо, родная, – прошептала я.

Люк недоуменно посматривал на нас. Пришлось объяснять.

– Как ты звался до сегодняшнего дня?! Лукас Деменли. Теперь ты Лукас де Кервель. Значит, кем ты стал по отношению к своей семье? – намекнула я.

– Отступником?! – попытался угадать замороченный парень.

– Ага, еще скажи: предателем, – фыркнула я. – Ты стал последним из рода, Люк.

Он смотрел на меня широко открытыми глазами, в которых проступало понимание.

– «И будет так до тех пор, пока отдавшая сердце людям не полюбит последнего из рода», – сдавленно процитировал он и добавил. – Проклятие снято. Пророчество свершилось.

Он медленно наклонился, уперев локти в колени, и спрятал лицо в ладонях. Мы с бабушкой переглянулись. Прошло, наверное, секунд десять, когда Люк вдруг резко выпрямился и с какой-то отчаянной решимостью взглянул мне в глаза.

– Мелисса, ты выйдешь за меня замуж? – сипло спросил он.

Я слегка растерялась.

– Конечно, – заикаясь, пролепетала я.

Он встал, подавая мне руку, подвел меня к креслу королевы, и мы вместе опустились на колени.

– Ваше величество, – срывающимся голосом произнес мой волк, – я, граф Лукас де Кервель, прошу руки Вашей внучки принцессы Мелиссы Ок’Мены.

Королева сыграла свою роль до конца. Она неторопливо поднялась, гордо выпрямилась и торжественно заявила:

– Благословляю вас, дети мои! Живите дружно и счастливо!

Мы неверяще смотрели друг на друга.

– Ну, и чего стоим?! Кого ждем?! – фыркнула неугомонная интриганка, падая обратно в кресло. – Целоваться будем или нет?! Так-так, стоп! Не увлекайтесь.

Мы встали, держась за руки, и уселись в кресла.

– Итак, – подвела итог Марисса, – значит, мне все же удалось одним выстрелом убить двух зайцев. И графство свое в надежные руки пристроить и внучку. Только уговор, дети, жить здесь, в этом замке, – погрозила она пальцем.

– Обещаем, – хором сказали мы, переглянулись и рассмеялись.

– Обручальное кольцо для невесты возьмешь в шкатулке на столе в своей комнате, – приказала Люку королева. – Там же завещание и разрешение на брак.

Мы опять переглянулись.

– Ну, что вы удивляетесь?! – хихикнула она. – И так было понятно, чем все закончится.

Мой теперь уже жених помялся и неловко спросил:

– А их величества не будут возражать?

– Пусть только попробуют, – усмехнулась Марисса. – Это и есть то самое «еще кое-что», которое я включила в свою последнюю волю. Уверяю вас, Кел не посмеет ослушаться. А с Дилиссией пусть разбирается сам.

Да, бабушка обхитрила всех. Какие бы планы не строила в отношении меня моя родительница, прародительница ее опередила. И сейчас она просто излучала сладкое самодовольство.

– Ну, ступайте, готовьтесь к торжественному ужину, жду вас вечером в главной столовой, – улыбнулась она и растаяла.

Мы повернулись друг к другу.

– Поверить не могу! – признался Люк. – Я не сплю?