Сам Брейв с любопытством оглядел ее.

— Вам нужна жизнь женщины в обмен на жизнь военного вождя рода Такима? — холодно улыбнулась она, — но до этого я отомщу вам, и моя месть будет для вас страшной!

Он перевел ее слова, и толпа отпрянула в сторону.

— Мой дух не даст вам покоя! — в ее голосе звучала необыкновенная для женщины сила.

В школе она брала уроки красноречия и умела владеть аудиторией без труда. Сейчас она смотрела в глаза людям из первых рядов, и те пугались ее взгляда.

— Запомните, мой дух будет преследовать вас, как и дух моего еще не рожденного ребенка!

Брейв перевел ее слова, и толпа зашевелилась.

— Быки начнут спокойно уходить из-под ваших стрел, — импровизировала Кассандра, переходя на язык команчей. — Птица, Несущая Гром, подожжет ваши жилища! (Кажется, индейцы боятся этого больше всего.) — Ваши сыновья — будущие воины сморщатся и высохнут в утробах своих матерей! — кричала она. Они убили Алекса, и теперь ей нечего было бояться. — Я — ваша жертва буду смеяться над вашими бедами по ту сторону смерти. А теперь можете убить меня, — проговорила она совсем тихо и устало закрыла глаза.

Некоторое время она ничего не слышала, кроме шума зимнего ветра в кронах деревьев.

«Поскорее бы они, — подумала она. — Очень уж холодно».

— Откуда ты знаешь наш язык? — раздался голос Брейва.

Кассандра открыла глаза. Перед ней никого не было.

— Ты что, ведьма? — спросил он по-английски.

— Я не понимаю, о чем ты.

Если он подумал, что через нее с ним говорил дух, это уже не плохо.

— Интересно, поможет ли тебе твой дух пережить здесь ночь?

Он резко повернулся и исчез в темноте.

Кассандра проснулась ранним утром от пронизывающего холода.

— Кажется, я все-таки жива.

Она вспомнила, что Алекса уже нет в живых, и ей стало страшно. Зачем терпеть здесь боль, лишения, если нет самого близкого человека? Эта индианка Беар будет очень рада ее смерти. Она вчера исполняла воинственные танцы с особым рвением.

Неожиданно она ощутила внутри своего тела странное шевеление. Это был ребенок Алекса, напоминание о том, ради чего стоит еще побороться за свою жизнь.

— Значит, ты еще жива. Кас-сан-дра! — Брейв произносил ее имя как-то необычно, по слогам. — Твой дух не оставил тебя.

Кассандра улыбнулась ему, как будто была сейчас самой счастливой на этой земле. Индеец задумчиво нахмурился. Помолчав немного, он повернулся и ушел. Интересно, долго ей еще стоять здесь привязанной? А все-таки хорошо она вчера с ними справилась. Уроки риторики, лекции по языку и обычаям индейцев сослужили ей хорошую службу. Ей ведь удалось смирить сотни обозленных и желающих мести людей.

От этих мыслей ее отвлекли звуки, напоминающие плач. В деревне началось оплакивание убитого вождя. Кассандра вспомнила из рассказов отца, что родственники умершего должны вознаграждать плакальщиков какими-нибудь вещами. Если бы кто-нибудь отвязал ее от этого столба, она оплакала бы вождя громче всех! Ей просто необходимо раздобыть теплое одеяло и какое-нибудь подобие плаща. Интересно, подается ли у них на похоронах еда? Ее ребенок вновь заволновался.

— Потерпи, малышка. Если нас пригласят на поминки, мы не будем долго отказываться.

— С кем это ты разговариваешь?

Кассандра увидела негритянку Блэк Рейн, державшую в руке нож.

— Я говорила со своим ребенком.

— И что, он тебе ответил? — сухо поинтересовалась Блэк Рейн, освобождая пленницу.

— Конечно.

— Там, — негритянка указала на вигвам Брейва, — тебя ждет новая работа.

Кассандра тупо посмотрела на нее и пошла к похоронной процессии. Негритянка последовала за ней и пыталась отдавать приказания, но Кассандра не реагировала на них. Присоединившись к толпе плачущих, она заплакала тоже. Женщины рвали на себе одежду. Кассандре не надо было этого делать, потому что она и так была в лохмотьях. Плакальщицы стали ранить себя ножами. У Кассандры не было ножа, и ей пришлось царапать кожу ногтями. Индейские женщины бросали на нее косые взгляды. Не желая беспокоить участниц похоронной процессии, Блэк Рейн отошла в сторону. Кассандра запричитала еще больше. В душе она верила, что этого человека убил Алекс.

Вместе с похоронной процессией она добралась до кладбища. У команчей был странный, по ее мнению, обряд погребения: тело привязывали к лошади, на которой верхом ехала женщина, а перед погребением ему придавали положение плода в утробе матери.

На кладбище Кассандра дала волю собственным чувствам. Она вспоминала Алекса и плакала, жалея себя и своего ребенка, который тоже остался без защиты. Боковым зрением она заметила появление Брейва, но он не стал ей мешать.

Через несколько часов, когда Кассандра уже охрипла от плача, а все руки у нее были в царапинах, семья все-таки выдала ей желанное одеяло, и она, шатаясь, пошла к деревне, разыскивая взглядом вигвам Брейва.

— Черт побери, — бормотала она, — все эти шалаши на одно лицо. И поминок у них почему-то не было.

Вдруг она ощутила на своем плече крепкую мужскую руку.

— Интересно, о ком ты плакала? Ты ведь не знала ни покойника, ни его семью? И у тебя не может быть любви к нашему народу, — сказал Брейв.

Кассандра помолчала, а потом ответила:

— Смерть храброго человека всегда достойна сожаления.

В этот вечер ей дали поесть. Это были остатки от ужина. Но спать в вигваме ей не позволили. Пришлось закутаться в одеяло и устроиться под кустом.

* * *

Вскоре Кассандра научилась есть все, что можно было считать съедобным. Кусочек недожаренной индюшатины, который иногда давал ей Брейв, стал для нее праздничным блюдом. Его жена старалась почти не кормить ее, но постоянно требовала работать. Пленница собирала хворост для костров, бычьи лепешки, обдирала кору с деревьев, перетирала в порошок все — от табака до мяса, мяла сырые кожи, шила, готовила еду. В один из таких бесконечно длящихся рабочих дней ей исполнилось восемнадцать лет.

Через некоторое время Кассандра стала разбираться в сложных семейных связях этой семьи. Оказалось, что негритянка была второй женой ее нового хозяина. От индианки у него был единственный сын, которого в деревне почему-то звали Волчонок. Мальчик привязался к Кассандре и всюду следовал за ней, рассказывая массу важных для нее вещей.

Парня, которого она ранила в лагере, индейцы стали называть «Получивший рану от женщины». Он оказался приемным сыном сестры Беар. Может быть, поэтому первая жена Брейва так ее ненавидела? Да и мать парня пыталась уже толкнуть Кассандру в костер. Тогда ей удалось отскочить в сторону, но котелок с мясом все равно опрокинулся и Кассандру избили.