Я и она… Чтобы мы придумали себе любовь… Что нам обоим сейчас одинаково плохо, и мы можем попробовать… Что я на это должен был ответить? Да разве такое возможно, мам? Ты мне как женщина скажи – разве такое возможно? Ты бы смогла так, мам?

– Да как так, сынок? Как так-то? Знаешь, бывает такое состояние у человека, что он должен все возможности использовать, чтобы спастись. Все самые невероятные возможности! А вдруг на самом деле что-то получится, а? Что будет плохого в том, если вы, допустим, выходной день вместе проведете, скажи? К тому же Машин Павлик очень к тебе привязан… Что будет плохого в том, если ты ей немного поможешь в себя прийти, если уж сам для себя исключаешь такую возможность? От тебя что, убудет, Жень?

– Нет, не убудет…

– Конечно, не убудет! В конце концов, это было не по-мужски – просто промолчать, и все. Если женщина сама пытается перекинуть мостик на твой одинокий берег. Смотри, как я хорошо сказала-то, да? – нервно рассмеялась Ольга Васильевна. – Про одинокий-то берег. И ты думаешь, ей так легко было на это решиться, Жень? А ты промолчал… Нет уж, не завидую я сейчас Машеньке, ой не завидую…

– Да, мам, я понял. Я идиот, конечно же. Знаешь, я завтра встречу Машу с работы, и мы еще раз поговорим. То есть так поговорим, будто это от меня инициатива идет. Так и скажу ей – давай попробуем… Попробуем придумать любовь! А вдруг у нас и правда получится? Хотя, конечно, бредом звучит… Настоящим бредом!

– И ничуть не бредом… Все очень даже хорошо звучит, сынок! Да и Марине твоей не мешало бы слегка локоток покусать… Пусть она узнает, пусть! Заставь ее локоток покусать, ей лишним не будет! И тебе тоже хоть какая-то сатисфакция будет за ее предательство!

– Да какая там сатисфакция, мам… О чем ты…

– Да все о том же, сынок! Все о том же! Это всего лишь жизнь, это эмоции… Хоть какие-то эмоции, а не совсем пустота. Ты знаешь, я не думаю, что у твоей Марины так уж все хорошо в новой любви складывается, как она в красках расписывает. Ой не думаю…

* * *

– Кто звонил, Марин? С кем ты сейчас так долго разговаривала?

Марина вздрогнула, услышав из кухни голос Стаса. Надо же, а она и не заметила, как он пришел… Так увлеклась разговором с Ольгой Васильевной.

И поспешила к нему на кухню, приговаривая радостно:

– Ты уже пришел, да? Как хорошо, что сегодня пораньше… А я тебя так жду… Так надоело уже дома сидеть… Вот же привязалась проклятая простуда! С этим безобидным чиханием да кашлем по нынешним временам и из дому уже не выйдешь, не то что на работу!

– Так сделай тест, какие проблемы-то… – проворчал Стас, не глядя на нее.

– Ой, ну что ты, какой тест! Это ж надо в поликлинику идти, вот там-то заразу как раз и подхватишь! Нет, я лучше еще пару деньков дома посижу… А с понедельника уже на работу выйду! Как там дела, кстати?

– Да все так же, как… – снова недовольно пробурчал Стас, не глядя на нее. – Движухи много, а толку ноль. Какая-то кипучая бездеятельность получается, ей-богу. И зарплату опять задержат, наверное. Даже мне, начальнику отдела, наверняка задержат!

– Так поговори с Валерой… Он же все-таки брат твой, хоть и двоюродный…

– Ну да, как же, поговоришь с ним, ага! Он уже у нас контрольным пакетом акций владеет, он же председатель совета директоров, он же звезда во всех ипостасях, ага! Он считает, что если взял меня на эту жалкую должность, то я ему должен ноги мыть и воду пить! Еще и отчитывал меня недавно при всех… Будто бы я его ожиданий не оправдал…

– Ты не оправдал ожиданий? Да как это? По-моему, ты прекрасно справляешься! И все в нашем отделе так считают!

– Да? – с надеждой поднял на нее глаза Стас. – Они так считают?

– Да, считают. Ты строгий, ты требовательный, ты… Ты как раз на своем месте, это же очевидно…

– А чего ты глаза отводишь, когда это говоришь? Ты врешь, чтобы успокоить меня, да?

Марина развела руки в стороны и сделала большие глаза, пытаясь изобразить возмущение. Только, наверное, плохо у нее это получилось. Потому что Стас был прав – она хотела просто его успокоить. И лучше ему и впрямь не знать, как на самом деле относятся к нему подчиненные.

Да и неважно, в общем, как они к нему относятся! Главное, она любит его, она верит в него. И готова пойти за ним на край света. И пусть он из нее веревки вьет, пусть говорит с ней капризным, недовольным тоном – все равно любит! А может, потому и любит, что он веревки вьет… Как она вила веревки из мужа Жени. Может, это все как-то взаимосвязано, есть в этом сермяжная жизненная несправедливость? Кто нас любит, того мы не любим, а кого мы любим, тот нисходит до нас…

– Ты не ответила, кто звонил-то? – снова спросил Стас, усаживаясь за стол.

– Да это свекровь бывшая, Ольга Васильевна…

– И чего она от тебя хотела, интересно?

– Да так, не бери в голову… Ей просто обидно, что я ее любимого сыночка бросила, вот и злится на меня…

– Не понял… А чего злится-то? Хочет, чтобы ты к нему вернулась?

– Да нет… Она требует, чтобы я квартиру освободила, – с неохотой ответила Марина. – Это ведь Женина квартира по документам… Она ему от бабки в наследство досталась.

– Да? – удивился Стас, пожав плечами. – А я думал, это твоя квартира… Почему ты мне раньше не говорила, что она не твоя?

– А какое это имеет значение, Стас? Ну не говорила… Мы же все равно скоро дом купим, когда ты наследство получишь… И переедем туда… И пусть Ольга Васильевна подавится этой квартирой, господи!

– Да когда это еще будет, блин… Там столько мороки с этим наследством… Надо же, а я думал, что она твоя… Даже хотел тебе предложить кое-что… А теперь, выходит, и здесь облом? Что за день у меня такой, а? Кругом одни плохие новости!

– Не поняла… А что ты мне хотел предложить?

– Что, что! Хотел тебе предложить эту квартиру продать, вот что! Думаешь, мне так приятно под Валеркой ходить да в рот ему благодарно заглядывать? Спасибо, братец, что на работу меня взял? А так бы продали квартиру, и я бы свой бизнес начал… У меня бы