– Умница, – похвалил его Зайцев, растрогавшись. – Жди, я скоро. Туда и обратно!

Именно так и получилось, потому что Света Свиридова ему не открыла. Может, ее в самом деле не было дома. Зайцев на всякий случай опустился этажом ниже, позвонил – тоже тихо. Потом еще ниже. Открыли. Но о соседях, проживающих выше, ничего не знали, и внимания никакого на то, во сколько кто уходит и приходит, не обращали.

Зайцев расстроился, заехал в офис. Сашка скучала, рассматривая каталоги с женской одеждой, разложенные у нее на столе веером.

– Что Алла Ивановна? – спросил Зайцев, проходя к себе.

– А ничего. Позвонила полчаса назад и сказала, что вряд ли сможет заехать в ближайшие семь-десять дней. А что с ее наблюдателем?

– Никого.

– В смысле?

– Покатался я тут за ней, никого не видел. Ни душечки. Скорее всего… Скорее всего, это за мужем ее следили.

– Да ну?! А зачем? – Сашка снова заправила несуществующую прядь волос себе за ухо. Глазки ее округлились и азартно заблестели.

– Чтобы убить, дорогуша.

– И? И что?! Убили?! – Она всплеснула руками и прижала их к полненькой груди.

– А как же! Вчера. Просто размазали колесами по асфальту.

– А-аа. Понятно, – азарта у Сашки поубавилось. – ДТП. Дороги сейчас скользкие.

– Но не настолько, чтобы машину заносило на пешеходном переходе так, чтобы она, сбив пешехода, сдавала назад и снова ехала вперед, – поучительным тоном возразил ей Зайцев.

– Даже так?! – ахнула помощница, накрывая грудью рассыпанные веером журналы.

– Даже так.

– А кто был за рулем?

– Ну… – И вдруг Зайцева будто по голове ударили, он остановился рядом с ее столом, заправил руки в карманы штанов и уставился на Сашку так, будто видел ее впервые. – Как, как ты сказала?

– Кто был за рулем? – Она подергала плечами, ничего не понимая, и начала потихоньку сгребать журналы со стола.

– Почему не задать логический вопрос: кто был хозяином машины?

– Так хозяином может быть один, а водителем кто угодно! – вскричала она, ловко сдвинув журналы в выдвинутый ящик стола. – Если белым днем совершить такое… Вряд ли хозяину это могло прийти в голову. Если, конечно, она у него есть…

– Ты умница, Сашка! – растрогался Зайцев и, перегнувшись, поцеловал помощницу в коротко стриженную макушку. – Все, я на телефоне. Если что или кто, звони!

Этот кто ждал его у двери, усевшись прямо на бетонный пол и пристроив подбородок на коленках.

– Света!!! – заорал Зайцев, едва отошел от лифта, испугавшись ее согбенной позы так, что пот прошиб. – Света!!!

Почему-то подумалось сразу о нехорошем. Что с ней случилась беда, что вот тронь он ее сейчас пальцем, и девушка завалится на спину, уставившись в потолок широко распахнутыми остекленевшими глазами. Он даже шагу ступить в ее сторону не мог до тех пор, пока девушка не шевельнулась и не подняла на него измученный, страдальческий взгляд.

– Алексей Сергеевич… – прошептала она, и глаза ее наполнились слезами. – Господи, как хорошо, что вы пришли… Я уж думала, что не дождусь вас никогда. Ждала, ждала.

– А пес что?

Зайцев помог ей подняться, отряхнул шубку от подъездной пыли, вставил ключ в замочную скважину.

– Пес? Поскуливал, повизгивал, поддерживал, как мог, – кивнула Света. Тут же глянула на Зайцева с надеждой. – А вы? Вы поддержите?

– Да, – ни минуты не раздумывая, кивнул он. – Проходи.

Она запуталась. Она измучена бедами. Она маленькая глупая девочка, которая нуждается в помощи. В его помощи. И он ей поможет. Потому что не считает ее гадиной, не считает ее убийцей.

Зайцев наблюдал, как Света вялыми руками расстегивает шубу, снимает ее, тянется к вешалке. Он помог повесить, присел на корточки, потянул за шнурки на ее зимних спортивных ботинках.

– Не надо. Я сама, – помотала она головой, но ногу не отдернула и даже уперлась ладонью в его плечо, видимо, сил не было вообще.

– Ты помалкивай, Света. Я разберусь, что надо, что не надо, – проворчал он.

Сунулся на полку за женскими тапочками, снова вспомнил про Любочку. И подумал, что ей они больше не понадобятся. Светке подошли, размер в размер, пускай попользуется, пока он ей новые не купил.

Господи! О чем он думает?! Девочка пришла к нему за помощью, побудет и уйдет, а он…

– Ты голодная? – Он подтолкнул ее к кухне. – Выглядишь не очень, если что.

– Голодная? – Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить, когда ела последний раз. – Не помню… Нет, не ела, наверное, ничего… со вчерашнего дня.

– С того самого, как вы с Гариком врача ухайдокали? – проворчал Зайцев и поразился тому, как она глянула на него.

Затравленный зверек, пойманный на месте преступления. Осознавший всю тяжесть содеянного и не надеющийся на помилование.

– Вы догадались, – уронила она подбородок на грудь и всхлипнула. – Я не знаю, что на него нашло?! Не знаю! Мы не собирались никого убивать!

– Конечно, конечно. Ты присаживайся, дорогая.

Вовремя исправился, похвалил себя Зайцев. Чуть не сказал – дорогуша. Прозвучало бы нравоучительно и недоверчиво. А он ей верил. Себя узнать не мог! Себя – циничного, не верящего женским слезам, каждое слово берущего под сомнение, – он себя не узнавал! Он ей верил! Верил ее словам, ее слезам, ее глазам.

– Слушай, Света, – Зайцев выглянул из холодильника. – У меня есть язык заливной.

– Не хочу, – наморщила она носик.

– А яичницу?

– Ну ее, – замотала она головой.

Чем кормить избалованного деньгами и свободой взрослого ребенка, Зайцев не знал. В холодильнике не было пусто, но все как-то для нее не подходило. Пиво было, рыба к нему. Колбаса, сыр, но их даже предлагать боялся. Овощи были, но маринованные по большей части. А салатных листьев, на которых такие вот красотки держат свои точеные фигурки, у него, хоть убей, не было. И огурцов с помидорами не было. Начали уничтожать еще с Кавериным. Он потом в одиночестве добил.

– Даже не знаю. – Он почесал макушку. – Может, сама чего-нибудь посмотришь?

Света послушно поднялась, потеснила его у холодильника. Достала бутылку молока, творог, с полки над раковиной сахар. Навела жиденькой смеси в глубокой тарелке и уселась с ней в уголок, поставив тарелку себе на коленки.

– Ну вот и хорошо, – промямлил Зайцев и снова почесал макушку.

Ему никогда бы в голову не пришло предлагать ей такую еду. Если честно, творог он покупал собаке. Ветеринар советовал. Говорил, пока собака молодая, полезно для укрепления клыков. Он и купил. А Светка вот, получается, ест собачью еду. К слову о собаке: даже морды не высунула из комнаты, услыхав женский голос. А ему, когда он заглянул, кажется, подмигнула. Чудеса какие-то, правда, собачьи…