Она кивнула ему.

– А теперь я уезжаю. Ваша агентура была ложной, и обэтом знали все: и ваши, и наши.

– Да. Наверное, это так.

Он понимал, что не имеет права говорить женщине более того,что сказал. Микрофон Симховича и трое американцев, стоявшие рядом, напряженноловили каждое слово.

– Мы еще увидимся? – спросила она.

– Не знаю. После этой игры у меня отпал всякий интереск нашей работе. Грязное и никому не нужное дело.

– Тело Ленарта уже отправили домой? – Она понималавсе с полуслова.

– Еще нет. Комиссар обещал отправить… через два-три дня, –он не сумел выговорить «тело Ленарта».

– Ты обижен на своих? – прямо спросила она.

– Не знаю, – микрофон давил ему на грудь.

– Когда ты улетаешь?

– Сегодня ночью. В Дели.

Она удивленно посмотрела на него.

– Ты все-таки летишь в Индию, но зачем?

– Каждое дело нужно доводить до конца, – онуклонился от ответа.

Она начала понимать.

– Во время прошлого визита ты был так же немногословен.Но тогда с нами играли «легионеры», – сказала ему женщина.

Нужно быть настоящим профессионалом, чтобы оценить эти словаНатали. Она поняла, что находится под контролем. Он благодарно улыбнулся ей.

– Спасибо, – тихо сказал Дронго. – Я всегдаценил твое понимание.

Целую минуту вечности они провели молча, заставивповолноваться агентов Симховича, отвечавших за исправность техники.

– Мы еще увидимся? – спросила женщина.

– Если на этот раз останусь без работы, приеду ктебе, – пошутил Дронго.

– Я люблю тебя, – просто сказала Натали. –Береги себя.

– Ты тоже. – Он даже не мог ничего сказать.Душевный стриптиз под смех израильских и американских агентов был не для него.

Женщина поняла и это.

– До свидания, – сказала она, целуя его напрощание.

«Будьте вы все прокляты!» – в очередной раз подумал Дронго,неловко обнимая женщину под внимательными взглядами сопровождающих Натали.

Не оборачиваясь, она поспешила к выходу из зала. За нейпочти бежали агенты. Она еще не успела скрыться, когда к нему подошел еще одинагент, протягивая конверт. В нем было только одно слово – фамилия агента.Прочитав ее, он положил бумагу в конверт и вернул его вместе с микрофономагенту. Сделка состоялась.

А в это время в другом конце аэропорта на посадку выходилаНатали Брэй. Неожиданно рядом появился Бремнер.

– Вы все сделали правильно, Натали, – одобрительносказал американский резидент. – Правда, нам не удалось установить, кто изМОССАДа работает в ЦРУ. Но зато мы спасли своего агента в Москве.

– Вы думаете, Дронго не узнал его имени?

Бремнер усмехнулся.

– Нам удалось прослушать разговор Симховича с Дронго извертолета, находившегося над домом резидента МОССАДа. Обычно они применяютмощные глушители и скэллеры, но в этот раз мы применили направленный луч. Вы жезнаете Фалмера, он гений в технике.

– Значит, Дронго ничего не узнал? – спросилаженщина.

– К сожалению, узнал. Симхович согласился обменять своегоагента в ЦРУ на нашего в Москве. Только что имя нашего агента вручено Дронго.

– И что будет? – замирая от ужаса, спросилаНатали.

– Ничего. Дронго не уйдет живым из аэропорта. Всерассчитано. Мне даже кажется, что Симхович специально подставил его, зная, чтомы прослушиваем. Что с вами?

– Подождите! – Женщина толкнула его, бросаясь вдругую сторону.

– Задержите эту дуру! – зло крикнул Бремнерагентам. – Тысячу раз обещал себе не иметь дело с женщинами [7], –пробормотал он устало.

Натали уже успела вскочить на эскалатор. Агенты бежали заней.

Дронго уже выходил из зала. Она бежала изо всех сил. Туфлимешали ей, и она скинула их на ходу, отбросив в сторону сумку, продолжалабежать.

Дронго в последний раз обернулся. Она, чувствуя, что можетне успеть, закричала, закричала на весь аэропорт, нарушая все правилапрофессионалов. Она кричала его настоящее имя. Он, услышав крик, остановился.Служащие аэропорта стали оглядываться вокруг, случайные посетители в испугеприжимались к стенам и стойкам, полицейские стали доставать оружие.

А она все кричала, словно позабыв обо всем на свете, спеша кнему. Он бросился ей навстречу. И тогда загремели выстрелы.

Они еще успели по инерции добежать друг до друга и упаливместе на холодный пол великолепного венского аэропорта. Вокруг уже суетилисьполицейские.

Он перевалился на спину.

– Все хорошо, – тихо сказал Дронго, – все впорядке.

– Да, – сказала женщина, – ты жив.

«Она ранена, – с ужасом понял он. – Господи, оназащитила меня, прикрыв своим телом!»

– Ты ранена. – Он привстал на колени, не обращаявнимания на бежавших к нему советских агентов и полицейских.

– Кажется, да… – У женщины начиналась агония. –Поцелуй меня, – попросила она.

Он наклонился к ней.

– Я люблю тебя, – сказал он. Что еще можно былосказать?

К ним уже наклонились люди, когда она произнесла последниеслова:

– Береги себя…

Когда ее поднимали, она была уже мертва.

Кажется, и на этот раз он сдержался. Не плакал и не кричал.Это было бы непрофессионально, а значит, он не мог этого допустить. Когдауносили тело Натали, он только повернул голову, чтобы попрощаться с ней. Большеон не помнил ничего.

– Вы сделали большое, нужное дело. – Генералвстречал его на этот раз в своем кабинете в комплексе зданий на Лубянке.Ведомства Примакова и Бакатина еще не успели полностью разделить, и частьруководителей служб разведки находилась в старых зданиях КГБ.

– Благодаря вам, – высокопарно продолжалгенерал, – разоблачен крупный американский разведчик. Вы провели свою игрублестяще, Евгений Максимович просил передать вам его благодарность.

Он слушал молча, почти не реагируя на окружающих. Послесмерти Натали он словно впал в состояние душевной комы. Его вывезли из Вены втот вечер на автомобиле в Братиславу и далее в Прагу. Оттуда специальным рейсомон был переправлен в Москву. За эти два дня он почти ничего не говорил, никогоне слышал и ни о чем не спрашивал. Сопровождавший его Родионов тактично молчал,давая ему возможность быть одному.