– Войдите. – сказал ему холодный голос из-за двери.

Войдя в комнату, Дэвид тут же наткнулся на картину, которая каждый раз повергала его в шок. Инвестор сидел на краю кровати и устало смотрел на спящую женщину. Она лежала на боку, а рука её покоилась на округлившемся животе. Семь месяцев. Большой срок. У Дэвида осталось всего два месяца, чтобы отдать долг данному инвестору. Этот серьезный влиятельный мужчина готов отдать всё, лишь бы эта женщина и ребенок внутри нее жили.

– У меня хорошие новости. – шепотом сообщил Дельгадо.

Взгляд инвестора тут же метнулся к нему. Его глаза горели нетерпением, но он вновь обернулся к женщине, заботливо поправил белоснежное одеяло и только после этого поднялся на ноги. Кивком головы указал на соседнюю дверь.

Как только они переступили порог временного кабинета инвестора, он тут же сказал-приказал:

– Говори!

– У одного из Избранных была замечена ускоренная регенерация. – Дэвид всегда пытался держаться на уровне с этим мужчиной, но, что греха таить, Дельгадо побаивался инвестора, и не зря.

– Насколько быстро? – уточнил собеседник и сжал пальцы в кулак так сильно, что костяшки побелели.

– Вполне достаточно. – ответил Дельгадо.

– Приведи Избранного.

– Но сэр… Отбор ещё не завершен. Мы ещё не выявили все возможности их организмов.

Инвестор так посмотрел на Дельгадо, что тот понял – у него нет выбора. Придется собрать всех оставшихся и проводить эксперименты в лаборатории. Это не так увлекательно, да и придется выкручиваться перед другими инвесторами, объяснять, почему они не увидят финала смертельной игры. Дэвид устало потер переносицу, настроение пропало. Из шестидесяти Избранных осталось всего четырнадцать, если убрать из уравнения Джорджину, то и вовсе тринадцать. Внутренне сжавшись в комок, Дельгадо всё же решил попытать удачу и убедить инвестора в целесообразности продолжения испытания, даже если Джонс придется убрать за скобки.

Но не успел Дэвид открыть рот, как его сотовый завибрировал.

– Слушаю. – как можно уверенней сказал Дэвид.

Он внимательно выслушал сбивчивый доклад. Опустил трубку и пытался понять, что случилось. По словам айтишника, все камеры перестали работать, кто-то снаружи отключил питание главного блока. Так же кто-то ввел код "защита". А это значило, что они заперты в бункере на три дня.

– Что случилось? – требовательно спросил инвестор, наливая порцию алкоголя в широкий стакан.

Дельгадо быстро, но сбивчиво рассказал инвестору об отключении камер и их принужденном пребывании в бункере. Инвестор даже бровью не повел, но его голос заморозил бы даже лед:

– И почему ты ещё здесь? Найди того, кто запер нас и приведи мне Избранного. Сегодня же.

Хватаясь за Рэя, ощущаю, как земля уходит из-под ног. Пытаюсь взять себя в руки, но не могу, новые всхлипы сотрясают изможденное тело. Поворачиваю руку Рэя, смотрю на часы – три минуты. У Рэя осталось три минуты.

– Мы… мы же даже… на свидание не сходили. – сквозь слезы говорю я. – Ни разу не станцевали медленный танец. Рэй!

Рэйлан убирает волосы с моего лица, тяжело сглатывая, и говорит:

– Может в другой жизни нам это и удастся.

Его лицо расплывается, слезы не дают мне насладиться его серо-зелеными глазами в полной мере. Внутри всё болит, да так сильно, что хочу согнуться пополам, но не могу выпустить куртку Рэя из онемевших пальцев. Не могу отпустить его.

– Ну всё, хватит! – сначала я подумала, что это сказал Рэй, но потом поняла, что голос принадлежит Гаррету. – Монтекки и Капулетти меньше слез пролили.

Что он несет? Пусть замолчит!

– Тебе не кажется, что сейчас не время? – тихо всхлипывая спрашивает Челси, и в кой-то веки я с ней солидарна.

– Так самое время. – отвечает Гаррет.

Отрываюсь от Рэя и оборачиваюсь. Гаррет вертит в руке уже набранный шприц спасительной вакцины.

– Какого хрена? – хриплю я.

– Заначка. – отвечает Гаррет будничным тоном.

Я зла и рада одновременно. Хочу убить Гаррета и обнять. Рэй отходит от меня, забирает протянутый Гарретом шприц и, воткнув иглу в ногу, вводит вакцину. Опустошенно опускаюсь на землю. Челси плачет, но улыбается. Коди хмурит брови. Но всё это уходит на дальний план, наблюдаю за невиданной картиной, как Рэй протягивает Гаррету руку и тот крепко пожимает её. Они смотрят друг на друга и, кажется, не произнося ни слова, ведут диалог.

Всё моё тело начинает трясти. Слезы утихают, рыданий больше нет, лишь теплые дорожки на мокрых щеках напоминают о пережитом мега-стрессе.

– Гаррет, ты чертов ублюдок! – кричу я. Руки трясутся, Рэй садится рядом со мной и обнимает. – И ты тоже. – уже более тихо говорю ему. – Никогда так больше не делай.

Грудь Рэя поднимается и опадает. Он дышит. Он жив…

– Я бы не смог спасти себя и бросить тебя. – совершенно серьезно говорит Рэй.

Поднимаю на него взгляд и говорю:

– А каково было бы мне жить, зная, что ты умер из-за меня? – это вопрос, который не требует ответа. Нахожу глазами Гаррета. – Что за издевательство?

Бывший Падальщик заинтересованно осматривается по сторонам:

– Где?

– Гаррет! – у меня сейчас определенно нет сил на его шутки, тело до сих пор сотрясает мелкая дрожь.

– Ну допустим, у Дерека были не только ключи, но и одна маленькая, никем не замеченная, доза вакцины. – обегает всех взглядом и, словно уверяя нас, говорит. – Всего одна доза. Я забрал её. – пожимает плечами. – Решил оставить на черный день.

– Это и был чертов черный день! – говорит Коди с нескрываемой злостью.

– Но не мой черный день. – взгляд Гаррета становится удивленным, указывает рукой на Коди и говорит. -Так я вообще надеялся, что ты проиграешь. – Коди делает угрожающий шаг к Гаррету, тот отступает, поднимая руки вверх. – Но ты выиграл. Поздравляю!

– Ты всегда был тварью. – шипит Коди.

Гаррет закатывает глаза.

– Все мы твари божьи, а я ещё и жизни вам спас. – указывает пальцем на меня. – Тебе дважды, я бы даже сказал, дважды с половиной, – дальше тычет в Рэя. – Тебе один раз, но какой фееричный. – на Челси. – Тебе тоже дважды. – переводит взгляд на Коди. – Даже тебе спас жизнь, хотя ты мне вообще не нравишься – вечно унылый, печальный Пьеро. – голос опускается до шепота, но каждый его прекрасно слышит. – Вот такая я тварь.

– Спасибо. – искренне говорю я. Он действительно сделал куда больше всех нас вместе взятых, но за его бравадами и шутками, порой мы этого не замечаем.

Гаррет делает вид, что не услышал меня. Отходит немного в сторону и шепчет так, что слышу его слова только я: