Вот о падениях, например. Прихожане нашего храма устроили неподалеку от Куркина святой источник, мы за ним приглядываем. Ну, часовенка небольшая, оградка, ковшики, родничок, ступеньки. Так недавно несколько дней подряд кто-то гадил – да, гадил! – на ступеньки. Или ящик для пожертвований сорвут: мол, у сельского прихода денег немерено. Причем, судя по следам, приезжали на квадроцикле – не бомжи, значит. Что, агенты ФБР, Моссада приезжали? Фашисты с исламистами на ступеньки гадили? Не-ет, свои, доморощенные. Мы можем золотить купола сколько угодно, можно пробить себе грудь с криками о собственном Православии, но, когда на твоей земле происходят такие вещи, знаете, насчет торжества Православия еще призадумаешься.

Это с одной стороны. С другой же – очень больно, когда даже в Церкви стало громко заявлять о себе стремление не ко Христу, а к деньгам. Увы, такое явление есть, это мы должны честно признать, и это не может не вызывать тревогу, причем тревогу обоснованную, мне кажется, за судьбу Северной Фиваиды с ее традициями нестяжательства. Вот, патриарх Кирилл сказал недавно: «Любовь Божию невозможно стяжать, получив много денег, добившись власти или признания в обществе». Боюсь, далеко не все этот почти что крик слышат… Правда, когда с такими делами сталкиваешься, завыть иногда хочется. Но вой не вой, а унывать нельзя. Поэтому, преодолевая отвращение, удушающую скорбь, все-таки берешь лопату, тряпку, что там еще и разгребаешь весь этот ужас. То же касается и духовной стороны: получил под дых, столкнувшись с религиозным стремлением к деньгам, – не унывай, не отчаивайся, а продолжай молиться и работать. За Голгофой следует Воскресение – в это мы твердо верим. Хотя и тяжело, ох как тяжело бывает на душе! Так и кажется, что всеми силами сами сгущаем над собой тучи, сами с незавидным упорством устилаем дорогу граблями…

Храм в нашем селе – Преображенский, вот мы и надеемся на действительное преображение человеческих душ, на преображение родной земли. Когда оно случится, мы не знаем, но не наше дело – «знать времена и сроки», мы должны спокойно, никого не осуждая, заниматься своим делом.

Дальше пусть Коля рассказывает, про усадьбу-то. Тоже ведь нелегко.

Мостик через века

С Николаем Алфеевичем, тем самым, который занимается вот уже несколько лет восстановлением дворянской усадьбы в Спасском-Куркине, мы гуляем по приусадебному парку и заходим в здание. Первым делом Николай достает листок, исписанный каллиграфическим почерком, и читает с достоинством:

– «Кузьме Михалычу Тоболкину.

Кузьма Михайлович! При сем посылаю к тебе тальку пряжи. Найми, пожалуйста, какую-нибудь бабу изсучить, а за работу хоть ты сам, а нет – по приезде своем заплачу я. А вас, Кузьма Михайлович, всепокорнейше прошу из той тальки вывязать мережку, мне в раму… У меня спуск в раму делает Захар, то ты сходи к нему, он скажет длину и ширину. Но только петельки поменьше делай да узелки покрепче завязывай, пожалуйста. Также надобна тут в прочалейку мережка. Спроси у Захара, он покажет. И тут, пожалуйста, вывяжи, а мы с тобой сочтемся. Только в мережке не сделай остановки, пожалуйста. Кузьма Михайлович, возьмись вывязать куведан, пожалуйста. С меня останется пряжа или недостанет, а есть ли недостанет, то отпиши. Я пришлю, чем много должник, Николай Соколов, апреля 2-го дня 1813 года».

Он откладывает письмо и улыбается:

– Вот, не было мобильников в то доброе несуетливое время! Не звонили в панике друг другу заказчики и исполнители по сто раз на день, не грозились, не оскорбляли, а вот так, просто: «а есть ли недостанет, то отпиши». Да еще и «пожалуйста» прибавляли и «всепокорнейше». Добрый язык – значит, и мысли у людей были добрые. Оттого и работали хорошо, на совесть. Люблю настоящий русский язык!

Саму записку Николай нашел в усадьбе: ходил с грустью по залам, разоренным временем и нерадивыми хозяевами, точнее – «социалистическими собственниками», думал-горевал: такой домина пропадает, такой парк в запустение приходит, такие пруды исчезают! Года три прошло с тех пор, и сейчас можно смело сказать, что уныние они с единомышленниками смогли побороть, причем не только в себе, но и в окружающих, а то и в гостях издалека, все чаще приезжающих посмотреть на плоды их борьбы с безразличием, косностью и тем же самым унынием.

Во-первых, им удалось спасти усадьбу от разрушения и начать ее восстановление; во-вторых, они смогли заинтересовать людей и вдохновить их сделать хоть что-то для того, чтобы не стыдиться своего беспамятства, а с гордостью говорить всяким приезжим: «Да, мы местные, у нас тут красиво, правда?» В-третьих, они развернули такую кампанию вокруг усадьбы, что покинутой ее не назовешь уж никак: приезжают из Франции потомки ее бывших владельцев, архитекторы, вдруг открывшие для себя очередной памятник русского зодчества позапрошлого века, студенты из разных городов и стран, желающие помочь в восстановлении усадьбы и парка.

А в этом году начались самые настоящие бальные вечера (студенты почувствовали романтику усадьбы времен Пушкина и решили соответствовать духу XIX века), заработала небольшая музейная выставка из тех предметов, которые были в доме… Даже война началась! Война, к счастью, только в виде исторической реконструкции: бились армии Наполеона и Кутузова (наши победили, если что), стреляли пушки, картечь визжала, а ядрам пролетать мешала воспитанность воинов обеих армий – просто пугали друг друга на радость детворе холостыми выстрелами из пушек и ружей.

Ну, это все здорово интересно детям и подросткам. А вот когда приезжают историки и краеведы, становится интересно вообще всем. Владельцами усадьбы в Куркине были дворяне Резановы. Знакомая фамилия? Тут особых исторических познаний не нужно, просто вспомним: да-да, те самые «Юнона» и «Авось», и молодой граф Резанов, покоривший не только калифорнийские берега, но и сердце юной Кончиты. Такой вот мостик через века: северное село, небогатая усадьба начала XIX века в стиле раннего классицизма, стремление прославить Отечество, жажда приключений молодого Резанова, родственника местных дворян, соединяют вологодскую и калифорнийскую глубинку, Спасское-Куркино и «Форт Росс». Сайкин говорит, что обязательно устроит какой-нибудь романтический литературно-музыкальный вечер при свечах для школьников и студентов по этому поводу. Благо опыт есть.

А еще среди родственников бывших хозяев усадьбы в Спасском есть семья Ридигер. Тоже вполне известная и достойная фамилия: любовь людей к патриарху Алексию II искренна и со временем, похоже, становится все больше и больше.

Историки составили огромное генеалогическое древо владельцев усадьбы в Спасском, корнями уходящее аж в XII век, – так что, если есть желание, человек может углубиться в историю многих стран, не покидая родное село. Можно и в настоящее окунуться, общаясь с потомками Резановых.