Елена глубоко вздохнула, наблюдая, какой эффект вызвали у князя ее слова. Она не осмелилась бы противоречить князю, от которого полностью зависела. Но она была матерью, борющейся за своего детеныша. Женитьба князя на гувернантке будет означать крушение всех ее надежд. Гнев, слепой и бессильный, переполнял ее. На мгновение Елена и в самом деле ничего не видела перед собой, и ей пришлось сделать огромное усилие, чтобы взять себя в руки.

Князь улыбался.

Еще бы, эта маленькая негодяйка, не влюбилась в него, со злостью подумала Елена. Ведь князь один из самых завидных кавалеров Петербурга. Она вновь откинулась на спинку скамьи, изображая спокойствие, хотя в душе вскипела от возмущения.

Для нее это настоящий удар, подумал князь и почувствовал, как его наполняет гнев. Неужели кузина и в самом деле надеялась, что он никогда не женится?

— Алексис ни в коей мере не пострадает, — заверил он.

— Ну да! Пока у вас не появится собственный сын!

— Разумеется, Алексис не унаследует мой титул. Но я достаточно богат, чтобы обеспечить не только своего сына. Софи щедра. Она не станет возражать.

— Возражать? Мой дорогой Петр, но ведь она всего лишь гувернантка! Этот брак не мог привидеться ей даже в самых немыслимых снах!

— Я нахожу ваше замечание недостойным.

— О, Петр, будьте хоть капельку благоразумны! Что скажет на это петербургское общество?

— Не имеет значения!

Под горящим взором князя Елена зажмурилась. Если есть способ избавиться, от этой дрянной гувернантки, его нужно найти. У кого ей искать поддержки? У мадемуазель Альберт? У Анны Егоровны?

— Так вы не хотите пожелать мне счастья, дорогая кузина?

— Ну что вы! Простите меня. Огромного вам счастья, мой милый Петр. — Она сладко улыбнулась, стараясь казаться искренней. — Но ваша новость застала меня врасплох. Я до сих пор не могу в это поверить. Не спорю, девушка благородного происхождения и хорошо воспитана, но… она гувернантка ваших детей!

— Они уже полюбили ее.

— Что верно, то верно. Она знает к ним подход. — «И не только к ним!» — злорадно подумала Елена. — Но, Петр… ради блага детей пока не стоит объявлять им о вашем намерении. О, они очень привязаны к мисс Джонсон, но пусть они придут к этому постепенно. Дайте им время привыкнуть к этой мысли.

«И дайте время мне, — про себя усмехнулась кузина князя, — чтобы предпринять хоть что-нибудь».

— Софи тоже так считает. Я сказал, что полностью доверяю женской интуиции, и теперь вижу, что был прав. Раз две такие разные женщины… — он помолчал, — придерживаются одного мнения.

— Как мило с вашей стороны сравнить меня с мисс Джонсон. Она так молода, в то время как я… нам придется идти разными путями в будущем… — В голосе Елены прозвучала печаль, и на какое-то мгновение князь почувствовал к ней жалость. Но неужели она не может понять всю бесплодность своих надежд?..

— Ничто не длится вечно, разве я не прав?

— А я надеялась, дорогой Петр, что такое бывает. Ведь вы говорили, будто не женитесь второй раз.

— Разве можно верить мужчине, когда он говорит подобные вещи? Или женщине? Вы тоже можете снова выйти замуж. Почему нет?

— Никогда. Я предпочитаю вдовство ненадежному счастью.

— Оно и в самом деле будет ненадежным, если вы позволите себе обидные мысли в отношении мисс Джонсон — женщины, на которой я намерен жениться. В вашей воле продолжать жить с ней под одной крышей. Вы могли бы во многом помочь в ее новых обязанностях. И, я уверен, она была бы вам крайне благодарна. Но если вы…

Князь замолчал, так как Елена поднесла платок к глазам. Когда она немного успокоилась, князь, как ни в чем не бывало продолжил:

— Но если вы не захотите мириться с переменами, то я по-прежнему останусь вашим другом, и моя ответственность за судьбу Алексиса останется неизменной. У меня достаточно домов, так что моей будущей жене и вам необязательно переходить друг другу дорогу.

Это был ультиматум, и Елена Петровна это поняла. Ей еще больше захотелось любыми средствами помешать браку. Если Софи Джонсон окажется умной, в том смысле, как это понимала Елена, то сделает все, чтобы Алексис и его мать остались ни с чем. Князь безумно влюблен, в этом не могло быть сомнения. Он любил эту маленькую гувернантку любовью, которая, возможно, случается лишь раз в жизни.

Мадемуазель Альберт распечатывала письма Елены Петровны с неизменным предвкушением приятного. В них ее ждали новости, светские сплетни или даже описание скандала, что служило ей истинным развлечением.

На этот раз письмо было кратким:

«Князь Петр побывал в Петербурге и теперь намерен посетить Москву, дабы уладить там крестьянский вопрос. Я хочу, чтобы вы приехали ко мне в Петергоф. Есть одно дело, которое я желаю обсудить с вами, и касается оно нас обеих. Вы вполне можете ненадолго оставить дом на фрейлейн Браун и мисс Джонсон. Фрейлейн Браун всегда готова взять на себя ответственность, а мисс Джонсон получит инструкции. Несмотря на то, что англичанка, как оказалось, не упускает случая наслаждаться жизнью, она пока еще гувернантка. К тому же есть мистер Хенвелл. Так что не тешьте себя надеждой, будто вам нет замены. Нас всегда поражает, когда мы узнаем, что не столь незаменимы, как нам это казалось. Итак, жду вас.

Елена Петровна».

Мадемуазель Альберт ничего не имела против поездки. Велев мистеру Хенвеллу держать Алексиса в руках и дав исчерпывающие инструкции гувернанткам, она двинулась в путь, снедаемая любопытством и в предвкушении удовольствия. Должно быть, Елена Петровна решила повторно выйти замуж. В таком случае, несомненно, грядут большие перемены.

Мадемуазель Альберт представила себя в роли полноправной хозяйки дома. Она так долго этого ждала, и ее ожидание оказалось ненапрасным.

Когда мадемуазель узнала от Елены настоящую причину, по которой была вызвана, то не поверила своим ушам.

— Это неправда. Этого не может быть! — Ее лицо стало похоже на пожелтевший пергамент, губы задрожали.

— Однако это правда, уверяю вас. Князь сам сказал мне. Вопрос в том, что нам теперь делать? Поскольку, разумеется, мы не должны допустить этот брак. Я знаю, дорогая мадемуазель, что у вас есть личные причины противиться этому. Как, впрочем, и у меня.

Только после этих слов мадемуазель Альберт поняла, что Елена не шутит.

— Вы всегда опасались этого, Елена Петровна. Вы опасались Анны Егоровны. Но это… это еще ужаснее! Софи — женщина, на которой князь действительно может жениться, хотя она и гувернантка. Вы сами как-то сказали, что она могла бы занять достойное место в обществе. И теперь мисс Джонсон собирается это сделать. И не только в обществе, но и в семье.

— Зачем об этом говорить! Разве мне не известно, что она собирается сделать?