– Нет, – ответил гость.

– Если вы не имеете дела с теми, кто лишает жизни женщин, а Константину протянули руку помощи, то получается, что он не совершал преступлений? – догадалась я.

– Хорошая логическая цепочка, – похвалил меня Портнов, – и да, и нет.

– Вероятно, Александр Михайлович, Семен и Кузя вас поняли, – сказала я, – но единственная женщина в офисе блондинка. Объясните, пожалуйста, что означает: и да, и нет.

– Несмотря на темный цвет волос, я тоже не разобрался в ситуации, – присоединился ко мне Семен. – По вашему мнению, Орехов не трогал женщин, но он совершил другие преступления?

Герман прищурился.

– Вы правы. Он дурак! Трус. Слишком порядочный идиот, благородный кретин. Все это, соединившись в единое целое, и привело мужика на шконку.

– Хочется знать подробности! – воскликнул Кузя. – В Интернете про Орехова ничего нет, никаких проступков до его поимки.

– Не все попадает в Сеть, – пожал плечами гость, – и не все вы можете открыть. Саша, ты позвонил мне и сказал: «Гера, мы знакомы много лет. Я знаю, какие у тебя связи. Не помогал ли ты некоему Константину Орехову, который за несколько трупов получил только десять лет? Если да, то по какой причине ты отказался от своих принципов и решил вытащить серийщика? Если нет, то подскажи, кто мог ему наворожить «десятку». И я решил, пусть все объяснит другой человек, тот, кто просил меня помочь Орехову. Вы разрешите его пригласить?

– Пусть входит, да побыстрей! – воскликнул Дегтярев.

Герман Николаевич встал, подошел к окну, постучал в стекло, и почти сразу раздался звонок в дверь. Собачкин вскочил и пошел открывать. Я уставилась на створку, которая вела в коридор, и вскоре увидела маленькую худенькую женщину с рыжими волосами.

– Здравствуйте, – смущенно произнесла она, – Вероника, жена Кости.

– Приятно познакомиться, – выпалила я, – мы недавно беседовали с Ореховым, он собирается уйти в монастырь и ни словом не обмолвился о том, что, выйдя на свободу, женился.

– Я его первая супруга, – пояснила женщина, – любимая.

– Садитесь, пожалуйста, – опомнился Кузя. – Хотите кофе?

– Не откажусь, – согласилась неожиданная посетительница и устроилась в кресле. – Костик никогда никого не убивал.

– Отца Вероники звали Егор Филиппович Радкин, – уточнил Герман.

Кузя начал стучать по клавиатуре, а Дегтярев уточнил:

– Тот самый?

– Да, – кивнула Вероника, – папа развелся с мамой, когда мне исполнилось пять лет. Фаина Сергеевна потом вышла замуж за Алексея Владимировича Соломатина.

– Того самого? – опять спросил полковник.

– Да, – снова согласилась Вероника, – а я кочевала из одной семьи в другую. И папа, и дядя Леша меня любили, баловали. Мамуля сохранила с бывшим мужем прекрасные отношения. Когда папу убили, мама попала в больницу с инсультом, так и не восстановилась, не могла ходить. Мне тогда пятнадцать исполнилось. Дядя Леша не бросил жену, меня воспитал, устроил в институт. Он мне заменил отца, а когда через четыре года мамуля скончалась, и ее заменил. Дядя Гера дружил с Алексеем Владимировичем, в гости к нам часто приезжал и в городскую квартиру, и на дачу, называл меня – Белка, Бельчонок.

Вероника повернулась к Портнову.

– Вы первым узнали, что у нас с Костей любовь. Ничего не сказали, но где-то через неделю посоветовали: «Бельчонок, он тебе не пара. Лучше разорви отношения. Ничего кроме горя от этого мужика не увидишь».

– Теперь скажи, что я был не прав, – вздохнул Портнов.

Вероника опустила голову.

– Ну, в те дни ни о ком, кроме Кости, я и думать не могла!

Я подняла руку.

– Любопытство сгубило кошку. Но я все равно не могу удержаться от вопросов. Кто такие дядя Леша и отец Вероники? Что имел в виду полковник, несколько раз спрашивая: «Тот самый?»

Дегтярев пододвинул к себе чашечку с кофе, которую Сеня поставил перед Вероникой, сделал глоток и заговорил:

– Наша гостья родилась в семье Егора Радкина, начальника особого управления, тщательно засекреченного для любого постороннего. Алексей Владимирович Соломатин был выше его и по званию, и по должности. Радкин был его подчиненным. Но в жизни они были не разлей вода, их дружбу не разрушил даже уход жены Радкина к Соломатину. Когда я узнал о рокировке, был шокирован. Мы с Герой знакомы сто лет, в давние времена он позвал меня встречать Новый год в его компании. Я, тогда совсем один, с радостью согласился, приехал первым, потом появился Радкин. Спустя полчаса приехали Соломатин с Фаиной, она стала его супругой. Но с Егором пара общалась как ни в чем не бывало. Фаина с бывшим шутила, всем было весело. Я ошалел. Что происходит? Радкин понял мое состояние и сказал:

– Саша, ты еще молодой, авось повзрослеешь и поймешь, что порой люди расходятся не потому, что ненавидят друг друга, а потому, что стали как брат с сестрой. Супружеская любовь превратилась в иные, очень добрые отношения. Фая и Лешка счастливы вместе, а я рад, что сестре и лучшему другу хорошо.

Они все были удивительными, необычными людьми. Дело давнее, никого уже нет на белом свете, от особого управления и следа не осталось, поэтому можно все рассказать. И Егор, и Алексей занимались поисками преступников, которые считались неуловимыми. Они такие операции проворачивали, таких сотрудников воспитали! А потом в стране сменилась власть, и все, что было сделано в СССР, стали хаять, развалили и разрушили наработанную десятилетиями структуру, которую выстроили Алексей и Егор.

Полковник махнул рукой.

– Неприятно рассказывать. Егор меня к себе звал, да я не пошел. Они были талантливые актеры, а я не мог изображать из себя разных людей. Лицедейства во мне нет. Мне при Леше и Егоре пришлось бы исполнять третьи, четвертые роли. А хотелось быть первым. Поэтому я остался на своей службе. Мда.

– В биографии Константина нет упоминаний о его браке с Вероникой Егоровной Радкиной, – сказал Кузя.

– Я Вероника Сергеевна Квашина, – уточнила гостья, – и… ну… союз у нас был гражданский. В загс мы не ходили. Но я Костина жена!

– Что-то я совсем запутался, – признался Сеня, ставя перед гостьей новую чашку кофе. – Отец ваш Егор Радкин?

– Правильно, – согласилась гостья.

– А вы по отчеству Сергеевна и по фамилии Квашина? – удивилась я.

Дегтярев протянул Собачкину пустую чашку.

– Плесни еще кофейку. Дети, жена, родители – вот уязвимые точки тех, кто работал в спецуправлении. Семью поэтому прятали. Сотрудник был прописан в одной квартире, родные в другой. Брак часто расторгали, оформляли новый с подставным человеком, чтобы преступники не могли похитить супругу сотрудника, а потом требовать в обмен на нее выполнения своих желаний. Детей записывали с другими паспортными данными.