– Ну, раз у тебя нет на меня времени…

Брет моментально сдался:

– Айн, сердечко моё, не обижайся! Как я могу исправиться?

– А госпожа ведьма посмотрит моё будущее? – Айн по-кошачьи склонила голову, погладила сразу же выпятившуюся от гордости грудь мужа.

– Она как раз за этим и сидит.

– Но не здесь же, – капризно качнула ножкой Айн, – не при посторонних. Не хочу, чтобы кто-то слушал о нас, – закончила она с придыханием.

– А в отдельной комнате госпожа ведьма с моей любимой жёнушкой побеседует? – с надеждой обратился Брет ко мне, окончательно растаяв и целуя тонкие пальчики.

– А-а-а, – выдавила я самое вразумительное, что получилось.

– Десять серебряных сверху, – едва слышно добавил транжира. – Всё ради моего сердечка!

– Пятнадцать, – машинально поправила я, прикидывая, что за беседу со странной девушкой и сама готова приплатить. Понять бы, чего она от меня хочет.

Но уединиться мы не успели. Светлый проём настежь открытой и подпёртой камнем по случаю духоты двери снова перекрыли. На этот раз посетители не расступились в стороны, пропуская изящную фейри, а в ужасе метнулись по углам, едва не пытаясь забраться на стены, чтобы оказаться как можно дальше от высокого болезненно истощённого мужчины в боевом обмундировании и с мечом, который он даже не соизволил перевязать фридбондом.

– Госпожа ведьма, – Брет мягко, но цепко ухватил жену за руку и передвинул себе за спину, – помните, я говорил, что я не последний человек в Лоаноге? Так вот, если я не последний, то господин Кайлен – первый. Сир! – толстячок склонился в максимально дозволенном при его размере живота поклоне, – чем обязаны столь раннему визиту? Солнце ещё не клонится к закату…

Вошедший в три размашистых шага преодолел расстояние до нас, терпеливо выслушал хвалебные оды своей снисходительности, что позволила ему средь бела дня явиться в заведение, положил ладонь на рукоять меча и, наконец, обратился к той, за кем пришёл:

– До чего приятная неожиданность! В нашем маленьком милом городке появилась настоящая ведьма! Нам обязательно нужно познакомиться поближе, как считаете?

Красавица-Айн одними губами произнесла слово, которое таким нежным и трепетным особам знать не полагалось. Я его, разумеется, знала, и почему-то была полностью согласна с характеристикой нежданного знакомства.

Виски давило невидимыми тисками и отпускало на единое мгновение лишь для того, чтобы сжать с новой силой.

– Тише, тише, Белен из благородных, – заботливо шептала мучающая меня Брианна, вновь запуская в голову щупальца магии. – Знаю, неприятно. Ты расслабься – станет легче.

Нам с сестрой по десять лет. Вирке пробирается по скользким, в маслянито-зелёных разводах водорослей, камням к самой середине пруда. Золотистые солнечные лучи перебирают ничем не закреплённые волосы и теряются в тёмных прядях, путаются, уже не желая рваться на волю. Я наблюдаю за ними и невольно подхожу ближе.

– Вирке, нам всё-таки не следует этого делать.

– Ты что, испугался? –одним скользящим движением она поворачивается и показывает язык. – Вот уж не думала, что ты перепугаешься, как птенчик!

– Я не перепугался, – пробую босой ногой ледяную тёмную воду и понимаю, что, пожалуй, и правда страшно. Пруд куда глубже, чем казалось вначале, и очень-очень холодный.

– Пи-пи-пи! Маленький птенчик! – передразнивает Вирке, перескакивая с камня на камень, покачиваясь, приземляясь всё менее уверенно.

– Хватит, – я ступил в стылый мрак и протянул руку. – Пойдём домой.

Но она успела забрести так далеко… Слишком далеко.

– Ай! – она падает, подворачивая бледную от холода ногу, ударяется лбом о мокрую гладь и целиком прячется под водой.

А я ныряю прежде, чем успеваю понять, насколько же всё это глупо.

– И правда благородный, – бормотала Брианна. – Герой, ничего не скажешь. Ну потерпи ещё немного, совсем маленько.

Я выныривал из омута боли и пытался понять, где я, что делаю. Сочувствующие ведьмы – раскрасневшиеся от усилий женщины, преклонившие колени и не решающиеся поднять взгляд; укутавшийся в безразличие Рикмас; чьи-то перехваченные тонкими верёвками руки, притянутые к отшлифованным подлокотникам.

Советник не отводил взгляда от хрустального шара, ловящего отсветы скованного решёткой окна. Холодные блики меняли очертания, ледяной водой перетекая из образа в образ, рисуя детей-близнецов из моих воспоминаний, отражая на лице мальчишки испуг, бессилие и готовность утопиться здесь и сейчас, если не вытащит сестру.

– Какое мне дело до его сестры? Копай глубже! То, что он скрывает, что не хочет рассказывать! – дёргал Рикмас ведьму.

– А я что делаю? – огрызалась Брианна. – Хотели самые тайные уголки памяти – нате вам. Любуйтесь. Значит, именно это ваш лорд и не хочет рассказывать больше всего.

Губы советника недовольно медленно двигались, растягивая слова бесконечно долго, не давая уловить смысл речи, расплываясь перед глазами.

Ведьма с копной каштановых волос быстро ободряюще коснулась напряжённого плеча и снова запустила в виски ленты боли.

Ладони сжимались не то от муки, не то от бессильной ярости, при каждой судороге дёргали путы, рвущие кожу; руки покрывались бисеринками пота от закатанных рукавов до тонких бледных пальцев. Мои руки.

А потом я вновь проваливался.

– Тише, Белен, тише. Скоро всё закончится, – вёл меня заботливый шёпот.

Нам с сестрой почти пятнадцать. Нет, не с сестрой. Вирке уже не просто сестра, а нечто большее. Нечто, что сильнее и важнее нас обоих. Она забилась в угол гостиной, прикрыв озябшие ноги огромной по сравнению с хрупкой фигуркой медвежьей шкурой, и делала вид, что не плачет.

– Вирке, – я неуверенно сажусь рядом и убираю упавшую на её лицо чёрную потускневшую прядь.

Она хочет прогнать меня, сказать, что справится со всем одна, что никто не должен видеть, насколько она слабая и беззащитная. Но я всё равно вижу.

Она оплетает худенькими руками мою шею и позволяет горячему и мокрому рисовать на коже солоноватый узор. Молчит, не вздрагивает и не шмыгает носом, даже не пытается вытереть слёзы.

– Я так не хотела, чтобы они уезжали, – шепчет она.

– Знаю. Я тоже.

Я глажу её плечи, спину, притягиваю за талию ещё ближе, втискивая в объятия.

А что-то тёмное и страшное, что-то, что я не могу контролировать, требует ещё, хочет ближе, желает заполучить её целиком.

– Мы справимся вдвоём. Я с тобой, Вирке. Я никому тебя не отдам.