– Ты же не против, если мы слегка поворошим твои воспоминания? – Рикмас подвинул ворох бумаг и карт, на которых мне полагалось обозначить местонахождение всех известных Источников, и поставил на стол бутыль тёмного стекла. – Выпей, тогда всё пройдёт быстрее.

– Я ещё не дал согласия.

– А у тебя есть выбор? – поднял брови советник.

– Хотелось бы в это верить.

Рикмас издал звук, похожий на издевательское карканье.

– Разумеется. У всех подданных его величества Вальдинга Троннинга всегда есть выбор. И будь добр, сделай правильный. Брианна, передай, чтоб выпустили девочек, – обратился он к ведьме.

Та потянулась, всячески демонстрируя нежелание вставать с места:

– Вашество, может, завтра? Я что-то сегодня та-а-а-к утомилась. Вы не представляете, до чего тяжело всё время быть на стороже, – последние слова девушка особо подчеркнула, словно вкладывая в них тайный смысл.

– Брианна, не забывай своё место, – слегка повысил голос Рикмас.

– Да ладно тебе, Рикмас! Малышка измучилась следить за нашими недругами. Дай ей немного передохнуть, – вмешался Вальдинг. Кто бы, если не она, на прошлой неделе нашёл отравленную рыбу, а? А вольномыслящую в Круге кто обнаружил?

Советник заглянул в наполненный вином кубок с таким видом, словно никто в целом мире не способен оценить его труды:

– Брианна, можешь немного поспать. Твои способности нам понадобятся в полной мере. Господин Белен, я могу рассчитывать на ваше благоразумие?

– Я не собираюсь бежать, сир. Мне нечего скрывать, – я уверенно склонил голову.

***

– Тебе надо бежать, дурында ты эдакая! – пропустив приветствие, заявила высунувшаяся из тайного хода голова с копной каштановых волос.

Краткая передышка перед рейдом в пыточную камеру заставляла лишь сильнее нервничать. Пожалуй, самым благоразумным и правда было бы попытаться выскользнуть из дворца. Но вокруг замка и в Ноктис де Сол гоблин знает сколько людей Вальдинга. Даже если я сдержусь и не помчусь искать Вирке, меня притащат обратно к королю, только допрашивать уже станут не как наивного дурачка, а как преступника, которому точно есть, что скрывать. А на сестру объявят настоящую охоту.

– Брианна, будь у меня выбор, я вовсе не появился бы здесь.

– Я тебе всё содержимое твоей больной головы испеку, – сообщила девушка без тени угрозы.

– Что-то мне не верится, что ты настолько сильна. Иначе давно уже прибрала бы к рукам власть, попутно превратив советника и короля в слюнявых идиотов.

Она неуклюже выбралась из хода, одёрнув помятые юбки. Я уселся напротив, скрестив руки на груди и ожидая объяснений:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– С чего это, – плюхнулась на кровать ведьма. – Я к тебе в друзья не записывалась, обещаний не давала, кольцо от тебя не принимала. Разве я чем обязана?

– Ты вела себя как друг. А оказалась шпионом.

– И что? Мне теперь извиняться, что ли?

– По меньшей мере не следовало это умалчивать.

– Хреновый же тогда из меня был бы шпион!

– Он и так не очень.

– Это как посмотреть, – туманно изрекла девушка. – Сейчас Вальдинг и Рикмас начнут друг другу пудрить мозги, чтобы незамеченными пройти в мои покои и уточнить, на что же это такое нехорошее я намекала, пока тебя допрашивали.

– Пока со мной беседовали, – машинально поправил я.

– А, да-да, – безропотно согласилась Бри. – А потом они по очереди ко мне вломятся и начнут выяснять, что каждый из них друг против друга замыслил.

– А они что-то замыслили?

– Что ни день – новая каверза, – ведьма вытащила удерживающий волосы гребень и с наслаждением растрепала измученные строгой причёской пряди. – А я решаю, кому и что рассказывать. Но ничего не рассказать я ведь тоже не могу, так? Тогда меня крайней сделают. А жить-то хочется. Вот пришлось упомянуть, что ты привираешь. Они ж и так догадывались, а показывать, что я тебя прикрываю, негоже.

– А ты меня прикрываешь?

– Как знать, как знать… Может я просто свою шкурку берегу. Что вылупился? Решил, что я тут козни за спинами у этих идиотов строю и держу власть в кулаке? Нееее, это ты загнул. Не настолько я опытная. Я всего лишь выживаю. В меру способностей. И тебе того же советую. Поэтому лучше беги. Потому что в твою симпапульную голову я всё равно залезу. И Рикмас увидит всё, что в ней творится.

Я нехотя подошёл к окну, лишь бы не видеть уверенного лица циничной девчонки, у которой нет ни друзей, ни врагов, которой просто нужно выжить.

За окном темнел заполненный уродливыми искорёженными статуями идеально причёсанный сад. По дорожкам медленно и чинно прогуливались придворные, сновали слуги. На лице каждого на долгие годы запечатлелось доброжелательно-услужливое выражение. У Бри такого не было. Но это только пока.

– Я не могу сбежать. Тогда моё место придётся занять сестре, а в Круге, насколько мне известно, живут не слишком счастливо.

Девушка пожала плечами:

– Кому как повезёт. Я ведь тоже из Круга. Ничего, живу.

– И много вас таких, живущих «ничего»?

Промолчала. Ясно, что, кроме полезной в дворцовых интригах и допросах Головоломки, никому не удавалось устроиться столь же удачно.

– Вот и я пока не видел наслаждающихся жизнью ведьм, порхающих по замку. К тому же, у советника есть очень нужная мне вещица. И я должен её получить прежде, чем выберусь отсюда.

– Дурак, – констатировала ведьма.

– Да, – подтвердил я. – Ты можешь сделать так, чтобы они не увидели кое-что крайне важное?

– Неужели это холёное личико скрывает постыдные тайны? – ведьма легко подскочила и погладила меня по щеке. Я не улыбнулся. – Я могу попробовать. Но это будет очень-очень больно.

– Я как-нибудь переживу.

Она хмыкнула, став на мгновение похожа на очень сильную и очень умную женщину. А потом бесстыдно задрала подол до самого колена, чтобы оное почесать, ничуть не смущаясь моим присутствием:

– Чтобы скрыть одну постыдную тайну, нужно рассказать другую. Что-то очень яркое. Очень важное. Очень тяжёлое. У тебя такое есть?

– Уверен, что найдётся.

Когда, перебрав сначала дорогой, но к концу вечера всё более разбавляемой водой, выпивки, в потёмках ищешь лошадь, а натыкаешься на остро заточенный нож, ты понимаешь, что подошедший человек явно имеет недобрые намерения. И совершенно не страдаешь спустя месяцы от того, что сломал ему обе руки, хоть и были они явно единственным инструментом добычи пропитания.

Если ушлая девка, профессионально прикидывающаяся невинной леди и глядящая на заботливого папашу огромными честными глазами, суёт тебе руку в штаны, улучив момент, когда в переполненном зале никто не смотрит, ты понимаешь, что у неё намерения самые приятные, хоть и совершенно не невинные. И беззастенчиво наслаждаешься компанией красотки, имя которой не можешь вспомнить даже, собственно, в момент наслаждения.