Однажды Летиция, уже полностью открывшаяся и доверившаяся Лайоне, начала рассказывать ей о том, как побывала на двухдневном семинаре известного в мире Эухарис профессора-психотерапевта Сахардуса Кавальтуса. По привычке девушки устроились рядышком на постели Летиции.

— Представляешь, — говорила Летти. — Этот профессор говорил о каком-то квантовом мире, о квантовых изменениях, которые происходят иногда во время психотерапевтических сеансов… а потом выбрал пять человек, в том числе меня, и по очереди побеседовал с каждым из нас.

— И что он тебе сказал? — поинтересовалась Лайона, рассуждая про себя о том, что «квантовым миром» профессор, вероятно, называет то, что ее Наставники привыкли именовать «магическими полями».

— Он задал несколько вопросов, а потом предложил мне представить, что передо мной — мешок с моим прошлым. Сказал, чтобы я запустила туда руку и посмотрела, что там есть, что я смогу оттуда достать.

— И что ты достала?

— О! Там было так много всего, что профессор порекомендовал мне изучить содержимое этого мешка вместе с моим куратором. Там, на семинаре, за каждым из нас, простых участников, был закреплен специалист-куратор.

— И что было дальше?

— А дальше мой куратор сказал, что он не владеет этой методикой, а потому не рискнет копаться вместе со мной в этом мешке… — на личике Летти отразилось сожаление. — Мне казалось, что там, в мешке, могло найтись что-то важное.

Лайона слушала рассказ Летиции и одновременно прислушивалась к внезапно возникшим ощущениям в области темени и затылка. Чувство было такое, словно кто-то водит наэлектризованной эбонитовой палочкой у нее, Лайоны, над головой. И от этого тонкие волосинки на голове шевелятся и встают дыбом.

Это чувство было девушке знакомо. Она уже испытывала его пару раз во время психотерапевтических сеансов. Обычно это происходило как раз тогда, когда клиент в своем рассказе приближался к чему-то очень важному, к тому, вокруг чего концентрировалась вся его внутренняя жизнь, вся энергия.

Лайона поняла, что Летиция тоже приблизилась к чему-то очень-очень важному. И что было бы преступлением проигнорировать этот момент, упустить шанс вытащить на поверхность глубоко запрятанные воспоминания подруги, помочь Летиции разобраться с ними.

— Летти, — осторожно, стараясь не спугнуть, обратилась Лайона к послушнице. — А где он сейчас, этот мешок? Ты знаешь?

— Разумеется! Не могла же я его выкинуть! Поэтому повесила за левое плечо. Мысленно отправила в прошлое. Раз уж там, в мешке, хранится мое личное прошлое. — Летиция невесело усмехнулась.

— А ты можешь достать мешок?

— Могу. Только зачем? — удивилась подруга.

— Знаешь, если ты не будешь против, мы могли бы вместе заглянуть в твой мешок, — все тем же деликатным тоном предложила Лайона. — Обещаю, что я буду очень-очень осторожна и ничего не стану там трогать без твоего разрешения.

— Тебе в самом деле это интересно? — как-то неуверенно переспросила послушница.

— Да. Мне интересно, — без тени сомнения в голосе подтвердила Лайона.

— Ну, хорошо, — сдалась Летиция. — Давай попробуем.

Лайона поощрительно кивнула и, сосредоточившись, включила теневое зрение, чтобы видеть магическое поле. Она едва не вскрикнула от удивления, обнаружив, что необученная, никогда не работавшая с полями подруга-послушница тоже сумела проникнуть в этот загадочный сумеречный мир.

Мало того! Летиция потянулась за левое плечо, где — Лайона могла в этом поклясться! — ничего не было. Из этого ничего Летти извлекла мешок, какой-то серый, неопрятный, но довольно вместительный.

— Надо же, как запылился, — проворчала Летиция. — Ну что? Я попытаюсь что-нибудь оттуда выловить?

— Давай, — слабым голосом согласилась завороженная разворачивающимся перед ней волшебным действом Лайона.

Темная послушница начала вынимать из мешка различные вещи, раскладывать их на узкой монастырской постели, одновременно рассказывая своей молчаливой, но внимательной слушательнице, что это за вещь и откуда она взялась.

Четвертым или пятым по счету Летиция извлекла из мешка нечто странное: это был предмет, своей формой напоминающий скругленную по всем углам пирамиду с каким-то странным наростом на одной из граней.

Волосы на голове Лайоны наэлектризовались еще больше, по коже побежали мурашки, словно от очень слабых электрических разрядов.

— Что это, Летти? — приглушенным голосом спросила она у послушницы.

— Это — мое сердце. — Ровно, безэмоционально ответила подруга.

— А-а… почему оно такое… серое?

— Запылилось.

Разумеется, это было не само сердце, а его отражение в магическом поле. Но даже отражению было не место в мешке с прошлым!

— Ты спрятала свое сердце в мешке с прошлым, Летти? Почему?

— Потому что мне так легче. Я не могу держать его в своей груди. Мне от этого становится совсем плохо, — пояснила послушница.

— А ты можешь попробовать очистить свое сердце от пыли и посмотреть, что мешает ему находиться в твоей груди?

— Да, сейчас попробую. — В руке Летти возникла призрачная малярная кисть, которой девушка принялась сметать с темного предмета копившиеся годами слои мелких серых частичек.

— Пыль времени, — пояснила Лайоне подруга.

Когда сердце полностью очистилось, девушки вместе принялись разглядывать представшую перед ними картину.

— Что это за темный нарост? Там, сбоку? — подумала вслух Лайона.

— Не знаю, но это что-то плохое. Наверное, это оно мне мешает…

— А попробуй отделить этот нарост от самого сердца? Получится?

Летиция послушно взяла свое сердце в руки, повертела так и этак, а потом каким-то непонятным образом отделила нечто темное от чуть светящегося в магическом поле сердца.

— Куда бы это положить? — оглянулась Летти, потянулась и пристроила уродливый нарост на сиденье стоящего рядом стула.

У Лайоны в голове загудел набат: «Темная Тварь! Так вот где она пряталась! Теперь понятно, почему никто не мог ее обнаружить. Гениальная девочка Летти спрятала тварюшку вместе с сердцем в мешок, а мешок отправила в прошлое!»

Разумеется, в магическом поле время шло иначе, чем в материальном мире, но Летиции удалось совершить что-то поистине невероятное: создать в сумеречном мире невидимых энергий пространственно-временной карман и упрятать туда все, что мешало, что причиняло боль. Возможно, послушница только потому и была все еще жива, что сумела проделать такой безумный фокус.

— Темная тварь! — прошептала в этот момент Летиция, до которой тоже дошло, что это за находка. В голосе девушки сквозил ужас.

— Чего она хочет от тебя, Летти? Что ей нужно?

— Она… смеется надо мной. Говорит, что я в ее власти. Говорит, что я не имею права жить. Она хочет, чтобы я умерла…