Отвратительная, похожая то ли на запекшийся кусок конского навоза, то ли на обгорелое земляное яблоко тварь была создана для Летиции, настроена на нее. Она была не опасна для Лайоны и не могла даже обнаружить сидящую возле темной послушницы Экзорцистку. Но сама Летти действительно была бессильна против Твари.

— Летти, — ласково окликнула Лайона подругу. — А ты не будешь против, если я попытаюсь уничтожить эту тварь?

— Нет, конечно, — все также не отводя взгляда от отвратительного магического создания, согласилась Летиция. — Мне она не нужна. Я хочу от нее избавиться.

Лайона мысленно потянулась к проходящему вдоль позвоночника голубому лучу, призвала свой огненный метательный нож, склонилась над сиденьем стула. Вспомнила слова Изгнания:

— Именем Света Предвечного… Именем Огня Изначального… заклинаю тебя: гори!

Лайона решительно провела призрачным ножом по призрачной твари, желая рассечь ее надвое. Видимо, этого оказалось недостаточно, и Лайона еще раз полоснула сияющим лезвием по тушке Твари, нанося второй, поперечный разрез, словно рисуя огненный крест. Тварь замерцала, задрожала, словно ее изнутри снедало невидимое пламя и… рассыпалась тысячей мелких крупинок, как рассыпается полностью прогоревший уголек, извлеченный из костра.

Летиция вздрогнула, вдохнула резко, глаза ее на побледневшем личике еще больше расширились:

— Все! Она… рассыпалась! Она больше не опасна!

Послушница — теперь уже светлая послушница — продолжала смотреть туда, на сиденье стула, где только что превратилось в прах ее проклятье.

— Намусорили тут мы с тобой, да? — чуть повеселевшим, но все еще сдержанным голосом спросила Лайона. — Давай уберем останки?

— Сейчас. У меня есть бумажный пакет. — Летти встала, сняла с книжной полки стопку пакетов, развернула один. — Где тут была кисточка?

Девушка аккуратно смела невидимой кисточкой невидимый песок со стула, закрутила горлышко вполне материального бумажного пакета и оглянулась:

— Куда бы его выбросить?

— Может, в утилизатор? — рискнула подсказать Лайона.

— Точно! Там ему самое место! — Пакет улетел в пасть утилизатора.

Красный сполох лампочки на панели и тихое гудение сообщили о том, что процесс уничтожения завершен.

— Что будешь делать с остальными находками? — поинтересовалась Лайона.

— Положу обратно в мешок. Может, разберусь с ними когда-нибудь в другой раз.

Госпожа Монтессори не возражала. Ее чутье экзорциста подсказывало, что других темных тварей там все равно нет.

***

Некоторое время подруги сидели, поглядывая в окошко на закатное небо и молча допивали остывший чай. Греть воду и заваривать свежий не хотелось. Через некоторое время Лайона вынырнула из своих попыток осознать произошедшее и обратилась к подруге с новой мыслью:

— Послушай, Летти.

— Да?.. — та не сразу оторвалась от собственных раздумий.

— Я сейчас только поняла, что долго умалчивать о том, что ты теперь свободна от темной твари, у тебя не получится. Да и нет смысла молчать.

— Да, пожалуй, — согласилась послушница. — У тебя есть какие-то соображения на этот счет?

— Есть.

— Поделишься?

— Если ты не против.

— Давай.

— Смотри. Только что ты продемонстрировала удивительную для необученного человека способность выходить в магическое поле, работать с ним.

— Но разве это не ты помогла мне попасть в это поле?

— Даже если бы хотела, то все равно не успела бы. Ты оказалась там раньше меня, я лишь последовала за тобой. И почти всю работу ты проделала сама. Моя помощь пригодилась тебе только в самый последний момент.

— И что, по-твоему, это может означать? — в глазах Летиции смешались любопытство, тревога и толика неверия.

— Это может означать, что ты обладаешь каким-то даром. Способностями, которые, наверное, стоило бы развивать, если ты захочешь этого.

Летиция медленно покачала своей изящной головкой:

— Я понимаю, что теперь моя жизнь изменится. В монастыре меня вроде бы больше ничего и не держит. Но… мне некуда отсюда податься. В родительский дом, где меня ждут озлобленные, неприязненные взгляды, возвращаться я не хочу. Полноценного образования так и не получила. Так что, наверное, лучшее, что я могу сделать — это развить способности, о которых ты говоришь. Если они есть. Наверное, им найдется какое-то применение и это станет началом моей новой жизни.

— Тогда ты разрешишь мне рассказать о том, что сегодня произошло, Светочу Валлиану, моему мужу? Кто, как не Картадели, сможет понять, на что ты способна и как лучше всего развивать твои таланты?

Летти немного смутилась:

— А это удобно — обращаться к Светочу? Просить его внимания?

— Думаю, это и удобно, и необходимо, — заверила подругу Лайона.

— Тогда я не против. Благодарю тебя, Лайона, за то, что ты принимаешь такое участие в моей судьбе.

— Твоя судьба мне небезразлична, Летти, — мягко улыбнулась в ответ Лайона. — Ведь ты — моя подруга.

— А… можно я тебя обниму?

Лайона с радостью открыла свои объятия для девушки, и та прижалась к ней на несколько мгновений — чуть напряженная, неловкая, но такая искренняя и светлая в этот момент, что у Лайоны слегка перехватило дыхание…

Пять лет до заговора на Левконии

Планета Несогласных

Левкония встретила Доминика равнодушно. Воюющим между собой странам было глубоко наплевать на ученого-генетика. В идею создания на основе клонов универсального солдата никто не поверил: ни военные, ни гражданские институты и академии. План получить государственное финансирование, созревший было в голове господина Триенарица, с треском провалился.

И тогда молодой одержимый страстью ученый пустил в ход собственные сбережения. Выяснилось, что купить на Левконии можно всё. Были бы средства.

Год ушел на то, чтобы выкупить заброшенную военную базу в одном государстве. Необходимое лабораторное оборудование, почти новое, но списанное как пришедшее в негодность — в другой стране. Еще полгода — чтобы наладить производство донорских органов и частей тела. Они, в отличие от клонов, пользовались спросом настолько высоким, что доходы потекли на счета Доминика рекой! Теперь у него были средства, чтобы вырастить хоть сотню своих клонов!

Еще в родном мире Доминик Триенариц успел разработать технологию создания взрослого клона с помощью трехмерной клеточной печати. Клонировать детей и устраивать у себя в лаборатории детские ясли он не имел желания. К тому же, мечтал как можно скорее получить взрослое, готовое к переселению своего разума тело. Теперь его давние разработки наконец-то пошли в ход.