Брайан проехал на красный, свернул направо в переулок, вдавил педаль газа.

Черный «шевроле» слился с ночью. Растворился в ней.

1

Лето прошло.

Клайд не назвал имена сообщников, и вся троица, бывшая с ним в ту ночь, выдохнула облегченно. Брайан назидательно сказал Торчу и Мультику:

– Я не удивлен. Он ведь сверхчеловек.

Вскоре после этого сверхчеловек повесился на решетке в камере, и Брайан много раз задавал себе один и тот же вопрос: «Почему?»

Страшный Дом Клайда опустел. Позже явился настоящий владелец и затеял ремонт. В затопленном подвале нашлись трупы, газеты долго об этом шумели. Мультик и Торч на какое-то время легли на дно, лишь изредка навещая Брайана темными ночами, когда улица ложилась спать. Все трое вели себя тише воды ниже травы, и в конце концов газеты, телевидение, радио утратили интерес к Гэлвистонскому Потрошителю, не ведая о том, что три четверти легендарного убийцы еще разгуливали на свободе.

Просто убийства прекратились. Город вздохнул спокойно. Лето уступило осени.

Однажды ночью, в середине октября, Брайан, лежа в своей постели, впервые ощутил чье-то присутствие, наводняющее мозг, – будто в голову залезли щупальца.

Ему приснился переулок – длинный и узкий, окутанный тьмой. Ему навстречу кто-то шел по тенистой аллее – шел не спеша, каждый шаг будто хлюпал по грязи. Когда неизвестный обрел очертания, Брайан сразу, на подкорке, признал его. Страшный демон навестил его во сне, и звали его Богом Лезвий.

Брайан испугался. Он попытался проснуться – без толку. Навязать сну свою волю невозможно.

Бог Лезвий шел к нему, издавая ужасные шлепающие звуки.

Наконец он подступил вплотную, выпроставшись из темноты.

Бог Лезвий был высоким и черным – не негром, но черным. Его глаза походили на разбитое стекло и мерцали точно звезды; зубы напоминали тридцать две шпильки из полированного серебра. На его голове красовался цилиндр с тесьмой из хромовых лезвий. Плащ Бога – Брайан не был уверен, откуда знал такие подробности, но знал, – был сшит из кожи убитого в незапамятные времена ацтекского воина, как и брюки. Окровавленные мертвые пальцы торчали из карманов брюк, как припрятанные конфеты после фуршета, а Часы Грядущих Бед – еще одна вещь, о которой Брайан знал, но понять откуда, не мог, – свисали с завязанной узлом кишки, торчащей из кармана плаща Бога, кармана, сделанного из куска кожи, некогда обрамлявшего глаз. На ногах у воплощения кошмара были две гильотинированные головы, и маленькие Божьи пятки вписывались в раззявленные рты без всякого труда.

Вместо ногтей у него были бритвенные лезвия. Потерев палец о палец, Бог высек сноп искр. Буквально из ниоткуда рядом с ним появилось кресло, сделанное из множества человеческих ребер, укрытое сшитым из скальпов чехлом. На него Бог и сел, закинув одну обутую в голову ногу на другую. На колени ему прямо из воздуха упала кукла в джинсах, черной футболке, теннисных туфлях и кожаной куртке с молниями. У этого болванчика – такого, какими балуются обычно на сеансах чревовещания, – было вырезанное из дерева лицо, смехотворно-красное, грубая пародия на лицо сверхчеловека, Клайда.

Бог засунул руку в Клайдову спину и усадил его поудобнее на колено.

– Ну как, наотдыхался без меня? – заскрежетал болванчик, раскрыв рот.

Брайан тоже раскрыл рот – и не произнес ни звука. Он не понимал, сон это или явь.

– Пришла пора раздупляться, – сказала кукла-Клайд. – У нас есть работенка. Та сука училка не получила сполна. Тебе нужно закончить начатое.

Брайан все еще не мог говорить. Это не было похоже на сон. Слишком страшно.

– Ты знаешь, кто со мной, да? – спросила кукла.

– Бог Лезвий, – вымолвил Клайд, внезапно обретя голос.

– Правильно. Он важная шишка. Те, на чей зов он является, всегда знают, как его величать. По сути, все это время я был его марионеткой. А ты будешь моей. Я буду жить в твоей голове. Заберусь туда сегодня вечером… но платить за аренду и коммуналку не собираюсь, так и знай.

– Я знаю, – прошептал Брайан. – Ты никогда ни за что не платишь.

– Приятно слышать, что ты усвоил урок! В общем, я хочу, чтобы ты снова созвал компанию придурков – Торча, Мультика, может, еще кого. И я хочу, чтобы ты пошел и разобрался с училкой. Вырезал ей сердце и подвесил за пальцы на ногах. Понял?

– Да… но…

– Но?! Никаких «но». Вы только посмотрите на него – он говорит «но»! Честно сказать, сверхчеловек из тебя так себе, Брайан. – Кукла-Клайд повернула голову со скрипом и взглянула в ужасное лицо Бога Лезвий, покачала ею туда-сюда – и Бог покачал головой в ответ, выглядел он очень несчастным. Он нахмурился так сильно, что его зубы-иголки вывернулись наружу и заскребли по нижней губе, оставляя после себя сочащиеся темной жижей шрамики.

Кукла-Клайд подняла деревянную ручку и сказала:

– Подождите. Давайте минутку подождем. Брайан в порядке, просто слегонца облажался. Не вполне проснулся, понимаете?

Кукла повернулась к Брайану, наклонилась вперед и зашептала.

– Это не сон, Брайан, дружище. Все реальнее некуда. И я, – кукла постучала по своей деревянной груди деревянными костяшками пальцев, – поклялся Богу Лезвий, что ты – надежный человек. – Кукла подалась так далеко вперед, что едва не свалилась с колен хозяина. – Ты же не подведешь меня, друг?

– Нет, – ответил Брайан. – Ни за что не подведу.

– Я так и знал.

– Я просто подумал, что ты мне снишься, вот и все. В смысле, я не знал, что это ты. Что это настоящий ты.

– Понимаю. – Кукла откинулась на Божьи колени и повернулась, глядя тому в лицо. – Видите, мессир? Я же говорил вам – Брайан человек надежный.

Бог ничего не ответил, но зубы-иглы втянулись обратно в пасть. Страшный лик чуть расслабился, сделался не таким беспросветно-уродливым и зловещим.

Кукла повернулась к Брайану и сказала.

– Соберись, мужик. Возьми себя быстренько в руки. Сегодня же я пакую чемоданы и занимаю пустую комнатку, что у тебя вместо мозгов. Часов через шесть тебя устроит? Вот и славно. Теперь проясним некоторые вещи. Бог Лезвий – парень терпеливый, даже более терпеливый, чем я, а уж кому, как не тебе, знать, что я клятый святой во всем, что касается терпения. К примеру, я так и не отрезал Мультику яйца, хотя следовало. Если б сделал это раньше, мы бы сейчас с тобой говорили не так вот, а как обычно. Не то чтобы я против изменений. Я, без шуток, отчаялся, мужик, но Бог явился прямо ко мне в камеру и сказал: «Клайд, старина, у меня на тебя большие виды. Но тебе придется шагнуть со мной во Тьму». И я подумал – какого черта? Мне терять уже нечего, правда? И вот он я. – Кукла развела деревянные ручки. – Здесь совсем неплохо. Всего в достатке, особенно крови. Кровь, Брайан, – самая красивая вещь в мире. Здесь я лью ее столько, сколько хочу. И у тебя есть выбор – исполнить мою просьбу и явиться сюда, на Темную Сторону, и жить как гребаный король, или облажаться и все равно очутиться на Темной Стороне, но королем тебе уже не быть. С лажовыми ребятами здесь не церемонятся. Будешь сидеть на громадной бритве и чувствовать, как твои мудя вместе с брюхом разъезжаются в стороны. Только умереть тебе не дадут, кореш, – сошьют и посадят заново. Я все ясно обрисовал?