В комнате будто стало холоднее. И весь холод, казалось, шел от Егора. Этот разговор дался ему тяжело.

— Прости за любопытство. Мне жаль.

Мужчина отмахнулся:

— Она ведь не дурочка! Просто другая!

— Я понимаю…

Он, казалось, совершенно меня не слушал, бормоча себе под нос:

— Возможно, в том, что Насте не хватает простого человеческого общения, есть и моя вина…

Что-то такое было в его голосе: искреннее, надломленное, чистое, что заставляло меня вслушиваться и проникаться сожалением не только к Насте, но и к мужчине. Нести ответственность никогда не бывает легко, а если на твоих плечах еще и лежит груз за другого человека…

Егор придвинулся ближе, взяв мою руку в свои горячие ладони, заглянул в глаза:

— Катя, помоги мне. Останься, позанимайся с моей сестрой, помоги ей научиться общаться, правильно выражать свои мысли. Прошу тебя.

Все!

Тщательно возводимая защита была сломлена. Одним прикосновением. Одной просьбой. Одним проникновенным взглядом.

Слабачка!

— Только на месяц, — вздохнув, приняла поражение я и заранее предупредила. — Пока не закончится отпуск.

— Хорошо, — он лучезарно улыбнулся.

Честно говоря, я не была уверена, что через час не пожалею о собственном решении и не потребую вызвать мне такси.

— Программу занятий я составлю самостоятельно.

— Как скажешь, — проявил просто чудо сговорчивости мужчина.

— И ты больше не будешь квартирантом в одной кровати со мной.

— Только если ты сама этого не захочешь, — подмигнул он.

Неужели прекрасно догадался о моей слабости? Ведь если речь шла сугубо о моем желании, то с ним как раз никаких проблем возникнуть и не могло… Меня тянуло к Егору, как бы только очередная попытка сблизиться с мужчиной вновь не разбила мне сердце.

Страшно!

— Договорились, — кивнула я, словно нырнула с головой в ледяную прорубь.

После того, как Егор получил согласие, он покинул мою комнату. Пожалуй, довольно нехотя, словно сделал огромное одолжение. Многое в его поведении так и осталось для меня загадкой, особенно то, как резко могла меняться его линия поведения: от агрессивно-собственнического до терпеливо-компромиссного. Хотя одно я заметила точно: стоило мне дойти до точки кипения, как любое давление со стороны мужчины исчезало, а сам он готов был идти на мировую.

Таким вот странным образом мы и договорились, что Егор вернется за мной через полчаса, дабы выступить в роли ответственного провожатого к позднему обеду. После ночного ужаса проспала я всласть и завтрак, и обед, который можно было смело причислить уже к раннему ужину. Поэтому совсем не удивилась, что желудок сводило голодной судорогой. Кстати, а вот тошнота, что порой мучила даже на следующие сутки после приступов, не появлялась. И это не могло безумно не радовать.

Я осмотрелась. В комнате было чисто. Когда и кто успел все отмыть, поменять постельное белье — осталось загадкой. В то, что Егор это сделал самостоятельно, не верилось. Мужчина и уборка вещи взаимоисключающие. Так еще мой папа говорил.

Из душа я не вышла, почти выползла. От горячей воды, что не только смыла грязь и усталость, но и сняла эмоциональное напряжение, тело, казалось, превратилось в пластилин: ткни пальцем и появится новая фигура.

Намотав желтое полотенце наподобие тюрбана, во второе я укуталась, для надежности концы стянув над грудью, вернулась в комнату. На кровати лежало синее платье и комплект нижнего белья. Совершенно нового! С бирочками! Что за новость?

Спросить, да и поблагодарить вновь некого. Ходатая, поблизости не оказалось. Ух, я бы отсыпала ему благодарностей сторицу! И за недомолвки его проклятые, и за обвинения в галлюцинировании, и за сон в моей постели, и за то, что каким-то образом узнал мой размер!

Ну так он и переодевал меня. Наверняка, глаз наметан…

Еще в лаборатории Иллариона я заметила на себе подвеску-пулю, такой странный подарок тетки Егора, но трогать ее и рассматривать не спешила. Воспоминания, как именно Элла отдала мне вещицу, было несвязным, словно в тумане. Все последние сутки я даже мельком не подумала об этом «презенте» и более того, вовсе не ощущала цепочку на шее.

После поминок я еще была в своем времени, утром проснулась уже в прошлом. Из нового на мне была только эта подвеска. Значит, причина в ней.

Первое же боязливое прикосновение прошло удачно. Небо не упало мне на голову, земля не разверзлась адовой пропастью, молния не ослепила за наглость. В общем, ничего из ожидаемых фэнтезюшных спецэффектов не сработало. Хотя, по правде говоря, я ожидала именно этого или хотя бы гневного гласа Господня, на худой конец.

Но… ничего не произошло. Совершенно ничего!

Я даже почувствовала некое разочарование, не получив доказательств волшебного присутствия. Ведь если путешествия во времени существуют, то и остальные мистические составляющие имеют место быть! Так? Или же стоит вновь вернуться к версии больной фантазии?

На первый взгляд пуля была вылита из серебра и выглядела, как обычные снаряды с остроконечной головной частью для боевых пистолетов. Правда, одну сторону подвески пересекали две горизонтальные линии, словно выцарапанные чьей-то нетвердой рукой, как пометки о чем-то.

Еще несколько минут покрутив в руках пулю, я потеряла к ней всякий интерес. Если даже именно эта вещица и послужила причиной всех моих недавних злоключений, то откровенничать она не собиралась.

Мне необходимо было связаться с теткой Егора и попробовать выяснить хоть что-то у нее! Но если время совершило кульбит, отмотав назад три месяца, то Элла не была еще на похоронах и не сделала мне странный подарок, а значит, помочь разобраться, что именно происходит, не могла. Или могла? В любом случае, пока эта женщина отдыхала, путешествуя, пообщаться с ней не было возможности. А значит, я вновь в тупике! И даже не знаю от чего погибнет Егор!

Погруженная в раздумья, я полностью оделась, спрятав подвеску под ткань, и просушила полотенцем волосы. Заплетать не стала, оставила распущенными и слегка влажными.

Как ни старалась, а не могла выкинуть из головы последний разговор с Егором, его голос, лицо, прикосновения. Как наваждение какое-то! Тот момент откровения, как искра света во тьме, дорогого стоил. Не сомневаюсь, что именно он повлиял в итоге на мое решение остаться.

Удобные балетки из мягкой кожи дожидались меня слева от двери. Усмехнувшись, я еще раз удивилась предусмотрительности Егора. Хорошо подготовился!

Стоило только взяться за дверную ручку, как двери открылись, будто бы и вовсе без моего участия, а на пороге комнаты появился… не Егор.

Дворецкий.