— Когда его выперли из органов? — осведомился министр.

— Давно. Еще в восемьдесят третьем. Он получил десять лет завзятку.

Кажется, десять, я точно не помню. И отсидел шесть лет вколонии, в Нижнем Тагиле.

— Может, он и есть предатель? — предположил министр. — Вы заним следите и с оружием к раненому не подпускайте.

— Мы вообще никого с оружием не пускаем. В самой палатенаходятся только наш сотрудник и врач. Кстати, родные Махмудбекова согласилисьс подобной охраной. Они тоже считают, что среди их собственных охранников можетнаходиться предатель, которому хорошо платят.

— Проверьте этого Стольникова хорошенько, — предложилминистр, — если он один раз своих товарищей предал, то может предать и еще раз.Если брал взятки на службе, значит — потенциальный сукин сын.

— Простите, — вдруг сказал Артюхов, — не могу с вамисогласиться, товарищ генерал.

— Почему? — Мне Цапов рассказал про Стольникова. Он его зналеще по прежней службе. Они вместе работали. Стольникова явно подставили. Грубои нагло подставили. Тогда из КГБ пришла целая группа сотрудников для борьбы скоррупцией в МВД. И если коррупции не обнаруживали, ее просто придумывали.

Вместе с Цаповым решили направить запрос в прокуратуру,пусть они еще раз проверят уголовное дело Стольникова.

— Я не понимаю, кем вы работаете, — нахмурился министр. — Выадвокаты или офицеры милиции? Нашли чем заниматься, преступника выгораживать.Раз он работает на Исмаила Махмудбекова, значит, настоящий сукин сын, и точка!Нечего тут сантименты разводить.

— Простите, товарищ генерал, — настойчиво возразил Артюхов,— я привык доверять своим людям. Подполковник Цапов считает, что бывший старшийлейтенант Стольников был арестован в результате провокации и несправедливоосужден. Мы должны точно знать, так это или не так. Хотя бы для того, чтобыправильно строить наши отношения с самим Стольниковым и с окружающими еголюдьми.

— Ладно, — махнул рукой министр, — я все понял. А ты тожепойми, Артюхов. Это дело на контроле. И нам нужно найти девочку во что бы то нистало.

Меня даже сейчас не столько война между двумя бандамиволнует. Как пауки в банке жрут друг друга. Это их личные разборки. Но девушкунужно найти. Мне сегодня звонил секретарь Совета безопасности. Ты знаешь, ктоее дядя?

— Знаю, — кивнул Артюхов.

— Кстати, он тоже замешан в делишках своего родственника?Тоже наркотиками торговал? — оживился министр.

— Нет. Он честный человек. По нашим данным, он даже пересталразговаривать со своим родственником. Во время войны все чеченцы Воевали, кровьпроливали. Даже многие уголовники бросили свои дела, чтобы в Чечню отправитьсяи воевать там на стороне Дудаева. А Махмудбеков продолжал заниматься своимбизнесом. Такие вещи в Чечне не прощают. У них свой кодекс чести. Но девушка —совсем другое дело. Мне Цапов все подробно объяснил. Он сам вырос на Кавказе,знает хорошо местные обычаи. Если девушка погибнет или, не дай бог, над чейнадругаются, то это уже вызов всему роду, всем ее мужчинам-родственникам. Итогда ее дядя забудет, чем занимался ее Отец. Вот тогда у нас будутдействительно большие проблемы. Обычай кровной мести в Чечне еще никто неотменял.

— Мог бы мне этого не объяснять, — разозлился министр, я ибез ваших подсказок все хорошо понимаю. Что мне теперь на поиски этой девочкивсю московскую милицию бросить? — Ее портрет нужно передать во все отделения,во все наши линейные отделы на транспорте, — твердо предложил Артюхов, — этоочень важно. Если ее захватят боевики Жеребякина то начнется не просто война.Начнется такое истребление, что все предыдущие бандитские разборки покажутсянам детской игрой. Да и Жеребякин может использовать эту карту, очень сильноукрепив свои позиции.

— Хорошо, — согласился министр, — я дам указание, пусть ееищут. А твой Цапов как считает, найдем мы ее или нет?

— Если она еще жива. Прошло две ночи. Семьдесят на тридцать,товарищ генерал, — ответил Артюхов, — и соотношение не в нашу пользу.

Министр посмотрел на него и поднял трубку телефона. У негоокончательно испортилось настроение.

Адалят Махмудбеков оказался прав. Арестованного занезаконное ношение оружия Джафара отпустили из милиции утром, как только егоадвокат подал письменное прошение. Была внесена соответствующая сумма подзалог, и Джафара отпустили, решив, что он не представляет социальной опасностидо суда.

Первым, кто встретил Джафара у выхода, был ВячеславСтольников.

Посадив его в свою машину, он долго и подробно расспрашивалпро нападение боевиков, про поведение каждого! из убитых, про поведение каждогоиз нападавших. Слушая Джафара, он все больше мрачнел. Под глазами у негонабрякли мешки, он не спал всю ночь. Они разыскивали Ираду по всем известным имместам, проверяли аэропорты и вокзалы, даже выставили пост у постоянногопредставительства Чечни, у зданий посольств Турции и Азербайджана. Но все былотщетно. Девушка нигде не появлялась. Теперь, слушая Джафара, он все больше ибольше убеждался, что в их рядах есть предатель, так как нападавшие точнознали, где находятся охранники, как они вооружены и как они сменяют друг друга.

— В чем была девушка? — спросил Стольников.

— В джинсах и в майке. Они побежали к запасной лестнице, —угрюмо отвечал Джафар. Он чувствовал себя виноватым за то, что случилось.

— А где был ты в этот момент?

У Джафара была перебинтована левая рука. Он тяжело вздохнул.

— Я выбежал из здания и был в это время около гаража.

— Ты прятался около гаража? — уточнил Стольников.

— Нет, — мрачно ответил Джафар, — клянусь аллахом, нет. Я непрятался.

Хотя было очень тяжело, честное слово, очень.

— Знаю, — кивнул Стольников. — Думаешь, люди Жеребякинабыли?

— Они, — загорелся Джафар, — конечно, они. А кто еще могбыть?

— Это нам и предстоит выяснить. А они что-нибудь искали?

— Кажется, нет. Я когда хозяина увидел в крови, совсемголову потерял.

И в этот момент сторож позвонил. Сказал, что от тебя. А ябросил трубку и сразу врачей вызвал. Хозяин еще дышал, — Это ты правильносделал, — кивнул Стольников, — вспомни, в чем еще была девушка. Может, у неекосынка была или еще что-нибудь.

— Ничего больше не было, — вздохнул Джафар. — Она соСветланой Михайловной уходила. Та ее все время закрывала. Какая женщина была. Иее убили…

Он нахмурился.

— Спать не буду, жить не буду, пока не отомщу, — зло сказалДжафар.