— Это потом, — отмахнулся Стольников. — Сейчас нужно найтидевушку. Мы ее всю ночь искали и не нашли. Уже вторую ночь нигде найти неможем. А вчера Адалят приехал. Сегодня в двенадцать будет большой сбор.

— Мне можно туда приехать? — спросил Джафар.

— Нет, — жестко сказал Стольников, — никто не должен знать,что ты уже на свободе. Пока, во всяком случае.

— Понимаю, — кивнул Джафар.

— Будешь жить у меня, — продолжал Стольников, — и учти, чтопро твое освобождение знают только несколько человек. Никому не звони и неподнимай трубку, если позвонит телефон. У меня стоит автоответчик, он сам будетотвечать и записывать все, что нужно.

— Хорошо, — кивнул Джафар.

— Вспомни еще раз, — попросил Стольников, — какие-нибудьдетали. Может, у нее сумочка была в руках.

— Нет, — упрямо сказал Джафар, — не было. У нее в рукахничего не было, это точно. Она ползла к отцу, и я видел ее руки как раз в этовремя стреляли в нее. У нее в руках не было ничего… Он вдруг замер.

— У нее были часы, — уверенно сказал он. — На руке быличасы. Как раз это я заметил, когда она ползла к отцу.

— Какие часы? — быстро спросил Стольников.

— Красивые, золотые. Я не знаю какие, но точно — был часы.

Стольников достал мобильный телефон, лихорадочно на бралномер Адалята Махмудбекова.

— Добрый день, — сказал он, — мы сейчас разговариваем снашим освободившимся другом. Какие часы были у Ирады? Вы не помните?

— Помню, конечно. Отец купил ей в Швейцарии шикарные часы.Фирма «Картье». Золотые часы на ее шестнадцатилетие…

— Сколько они могут стоить? — прервал его Стольников.

— Не знаю точно, но тысяч двадцать, не меньше.

— Двадцать тысяч долларов? — не поверил Стольников. — У неебыли часы, которые стоили двадцать тысяч долларов?

— Да, кажется, столько. Исмаил помнит точнее.

— Чего же ты мне вчера этого не сказал, — разозлилсяСтольников, — девочка ходит одна по городу, имея на руке целое состояние, а тымолчишь!

Он отключился. Посмотрел на Джафара.

— Отдых отменяется, — сказал он, — я соберу ребят, позовуКязима и еще нескольких наших. Объедете все ювелирные магазины. Я попрошуАдалята, чтобы мне дали подробное описание часов. Такие вещи наверняка бывают вединичном экземпляре. Нужно найти их и выйти на девушку. Он снова поднялтелефон и набрал номер. Ему ответил Цапов.

— Костя, это я, — сказал Стольников. — Или мне нужноназывать тебя гражданин подполковник?

— Иди к черту, — посоветовал Цапов. — Что у тебя?

— У девочки были часы, очень дорогие часы. Стоимостью неменьше двадцати тысяч долларов.

— Чего же вы молчали?

— Откуда я знал, что ее родственники такие кретины. Тыпонимаешь, как важно найти часы, если она, конечно…

— …их продала.

— Вот именно. Тогда понятно, каким образом она продержаласьдва дня.

Она же должна была где-то спать, пить, есть.

— Если она еще жива, — мрачно заметил Цапов. — У меня тоженовости, Слава, и не очень хорошие новости.

— Что случилось?

— Вчера сотрудники СБК обнаружили, что задачей Махмудбековаследят. Они вместе с офицерами ФСБ задержали двоих наблюдателей. Догадываешься,кто их послал?

— Жеребякин.

— Он самый. Теперь понимаешь, как важно быстро найтидевочку. Об ее исчезновении знает и другая сторона. Они следили за вами отсамого аэропорта.

Если они найдут девочку… Боюсь, это будет похуже нападенияна дачу.

— Что такое СБК? — спросил Стольников. — Про ФСБ знаю, а этословосочетание слышу впервые. Ты бы меня немного просветил, я все-таки стольколет не работал с вами. Какой-нибудь оперативный отдел?

— Нет, — засмеялся Цапов, — не догадался. Это Специальноебюро координации, — пояснил он, — своего рода маленький Интерпол для стран СНГ.

— Понятно, — вздохнул Стольников, — вот видишь, Костя, каксильно я отстал от жизни.

— Не говори глупостей. У нас заместители министров не знают,что такое СБК. Я сам только недавно узнал. Тоже мне, отставший паровоз.

— Спасибо, — пробормотал Стольников, — до свидания.

— Подожди, — остановил его Цапов, — что ты делаешь сегоднявечером?

— Ты хочешь назначить мне свидание? — невесело усмехнулсяСтольников.

— Кончай дурить, я тебя серьезно спрашиваю.

— Ищу девочку.

— Я ее тоже ищу. У тебя будет полчаса времени?

— Полчаса будет. А почему ты спрашиваешь?

— Давай встретимся. У меня есть к тебе разговор.

— Такой, что нельзя сказать по телефону?

— Нельзя.

— Тогда в восемь, в баре. Ты помнишь наш бар, где мы раньшевстречались?

— Прошло четырнадцать лет. Ты думаешь, он еще работает?

— Я там был вчера. Он еще работает. Костя. Правда, ты тамДавно не был.

— Действительно, давно. Я буду в восемь.

— Договорились.

Он отключился.

— С кем ты говорил? — недоверчиво спросил Джафар, услышавслова «гражданин подполковник».

— Это наш человек в милиции, — успокоил его Стольников, — тыне волнуйся. Поезжай лучше ко мне, я соберу остальных. Будете искать часы.Такие часы обязательно должны появиться где-нибудь в городе.

Отправив Джафара домой, он поехал на общий сбор. Сбор былназначен в ресторане «Серебряное копье», широко известном в Москве. Здесьобычно собирались политики, бизнесмены, деятели культуры и искусства. Ресторанимел собственную охрану и большое поле для игры в гольф и теннис. По существу,это был закрытый элитарный клуб, контролируемый людьми Махмудбекова. Даже вовремя чеченской войны он не прекращал своей прибыльной деятельности, ставлюбимым местом отдыха банкиров и коммерсантов. Но в этот день ресторан былзакрыт с самого утра. К нему подъезжали роскошные автомобили, из которыхвыходили мрачные, угрюмые люди. Вокруг ресторана была выставлена мощная охрана.Была задействована местная милиция, которой платили за охрану ресторана.

Адалят Махмудбеков собирал большой сбор, понимая, что сильнорискует.

Его могли не поддержать. В конце концов, у каждого свойбизнес. А он никогда не пользовался в Москве таким авторитетом, как его старшийбрат. Съезжавшиеся люди уже знали, что произошло, и понимали, что их вызываютна фактическое объявление войны славянским группировкам в Москве.