– Изводить не буду, а насчет поработить… – Антип задумался, глядя на нее. – Накрылся твой «Кафешантан», больше ты туда ни ногой!

– Это еще почему? – вскинулась Варвара.

– Ты уже давно собралась уходить из этого борделя. Спрашивается, зачем тебе избавляться от конкурентки?

– Я не избавлялась от конкурентки!

– Ну, это ты ментам рассказывай.

– Я на самом деле не избавлялась!

– А чего ж тогда изворачиваешься? Меня в это дело впрягла.

– Да просто карты так легли. Против меня. Зачем я с Танюхой познакомилась? Правильно, чтобы ее в свои планы впутать. Она должна была голос какого-то там Клюева записать, слепки с ключей снять, а потом алиби его подставить. И голос был, и дубликат ключей, а с алиби Танюха накосячила. В полиции думают, что я реально за этим стояла. А еще я на место преступления ночью приходила, компьютер выкрала, бахилы какие-то забрала. Девушка, говорят, была стройная, длинноногая.

– И алиби у тебя нет, – подсказал Антип.

– Вот и я о том же. А Танюха дура по жизни, менты ей мозги запудрят, она меня и сдаст. Любовника своего оговорила и меня не замедлит.

– Дура или нет, а поняла, кто к ней киллера заслал, – с усмешкой сказал Антип.

– Я говорила ей, что у меня крутые связи в криминальном мире.

– Это ты о ком? О Жане? – Антип скривился.

– Он меня еще тогда не совсем бросил. Хотя уже крутил со своей сучкой.

– Забудь о Жане! Чтобы я о нем больше не слышал!

– Ревнуешь?

– Ты меня поняла? – Антип сверкнул взглядом.

Варвару он не испугал, и все-таки она решила уступить. Действительно, зачем сыпать соль на рану?

– Поняла.

– А насчет ментов передо мной оправдываться не надо. Сам небезгрешен.

– Да не виноватая я!

– Виноватая или нет, а если вдруг менты чего нароют, за границу свалить придется. Паспорт тебе нужно левый организовать.

– И что я за границей делать буду?

– Дом у меня в Новой Зеландии. Там поселишься.

– В Новой Зеландии? Там, говорят, скукота смертная.

– Лучше скукота в раю, чем тоска в тюрьме.

Варвара кивнула. Да уж, лучше остаться без «Кафешантана», чем оказаться за решеткой. Очень даже хорошо, что у нее появилась настоящая каменная стена.

Допрос ничего не дал. Подозрения майора, может, и усилились, а доказательств не прибавилось. О чистосердечном признании и речи не могло быть. Да и обыск в квартире Варвары Купавиной ни к чему не привел. Не было там компьютера, который исчез из квартиры Платоновой и бесследно пропал. Даже рыжие ботинки не обнаружились.

– На вот, держи! – Архаров достал из кармана и выложил на стол того самого «клопа», которого забрал из квартиры Чиркиной. – Больше не разводи насекомых. Татьяна попросила.

Лейтенант Клюев глянул на шефа угрюмо, непонимающе.

– Прав ты, Вадим, обнаружила она твоего «жучка», даже заметила, как я его снимал, только не сразу сказала. Умная баба, ее на хромой козе не объедешь.

– Я это уже понял.

– Да и Купавина еще та штучка. Как твой отец?

– Переживает.

– Я так думаю, Купавина все замутила. Уверен в этом. А главный подозреваемый – твой отец. Непорядок получается.

– У Купавиной парень есть. Жан его зовут. Он, говорят, с криминалом связан. Надо бы пообщаться с ним.

– Кто говорит?

– Там, в «Кафешантане»…

– Если он действительно с криминалом связан, то ждет нас дальняя дорога, ведущая в темный, дремучий лес.

– Но попробовать надо.

– Действуй, – заявил Егор и пожал плечами.

Было у него чувство, что дело зашло в тупик. Закрывать его никто не собирался, откладывать в долгий ящик тоже, но ход следствия застопорился, увяз как ослиная нога в песке. А ведь на этой истории свет клином не сошелся. Другие уголовные дела тоже требовали к себе постоянного внимания.

В дверь постучали, и она тут же открылась. В кабинет вошел Варков.

– Олег Валентинович! – Архаров поманил его рукой, приглашая занять место за столом.

– Из больницы звонили, – сказал следователь и качнул головой.

Мол, некогда мне тут рассиживаться.

– Что-то с Платоновой? – Егор нахмурился.

– Нет, с ней все в порядке. Насколько это возможно. Пулевое ранение у нас. Потерпевший в тяжелом состоянии, но жить, говорят, будет.

– Поговорить с ним можно?

– Вроде да. Я собирался ехать.

– Я с тобой, – поднимаясь из-за стола, сказал Архаров.

Жаль ему было Платонову. Какие-то негодяи и лицо девчонке изуродовали, и душу. Майору очень хотелось взять преступников и подвести их под суд, тем более что они бросили ему вызов. Но майор предпочел бы иметь дело с мужчинами, а тут сплошь женщины. Не лежала у него душа с бабами воевать.

Нет, Егор не собирался сдаваться. Он знал, что не остановится, пока не выведет Варвару Купавину на чистую воду. Но раз уж подвернулась возможность переключиться с этого кислого дела на иное, то почему бы не воспользоваться ею? Возможно, в потерпевшем засела бандитская пуля. Если так, то скучно не будет.

А Вадим пусть и дальше под Купавину копает. Может, он парня ее найдет и даже установит его причастность к делу.

Жан молчал, не отзывался на телефонный звонок. Ксения не находила себе места от волнения. Где он, что с ним? Вдруг его уже и в живых нет? Если с любимым что-то случилось, то все из-за этих проклятых денег!

Не сжималось у нее сердце от алчного возбуждения, не замирала душа в мечтах о блистательном будущем, когда она смотрела на деньги. Ксения даже не пересчитывала их. Знала, что долларов много, и все.

Если бы Жан заработал эти деньги честным трудом, далеким от криминала!.. Но они грязные. Возможно, на них уже кровь Вешнева. Это с Ксенией Жан добрый и милый. С другими людьми он мог быть жестоким и беспощадным, правду об этих деньгах выколотить вместе с кровью, а то и убить Вешнева.

Это проклятые деньги. Ксения почти уверена была в том, что счастья они не принесут. Нельзя брать их с собой. Бандиты будут искать эти бумажки и обязательно найдут их. А Жана они убьют. Ксению, может, и помилуют, но без любимого человека ее жизнь потеряет всякий смысл. Не исключено, что их убьют вместе и похоронят в одной могиле. Да, она хотела бы умереть вместе с Жаном, но лучше жить с ним долго и счастливо. Без этих проклятых денег…

В дверь позвонили. Ксения взбудоражилась, сорвалась с места, выскочила в прихожую. Она не сомневалась в том, что это вернулся Жан, но стоило ей отпереть дверь, как ее сознание пронзила мысль об опасности. А вдруг это не он?