— Я тоже китаец. И нас, монахов, тоже притесняют маньчжуры. Будет лучше, если империей станет править китайская династия, — немного подумав, ответил Шифу и закруглил беседу: — Завтра я уезжаю, господин Сию. Монастырь требует ежедневной заботы. Когда вы начнете, дайте знак — прикрепите на ворота вашего дома желтого дракона, и мои монахи-воины придут вам на помощь.

— Я и мои соратники благодарны вам, многоуважаемый Шифу. — Господин Сию встал, поклонился и вышел из комнаты.

Беседа состоялась, и Шифу остался доволен. При любом раскладе «Черный лотос» оставался главным при дворе, неважно, в чьих руках окажется власть.

Господин Сию задумчиво ехал в паланкине. На улицах Пекина было малолюдно — второй день шел дождь. Такое же пасмурное настроение было и у господина Сию. Беседа вроде прошла успешно, но смутное беспокойство терзало его. Уж очень неприятное выражение иногда мелькало в глазах Шифу. Даже злое. И от этого господину Сию было не по себе. Да, он, казалось, всё обдумал и подстраховался в случае неудачи, но всё в руках Неба, а Небо посылает испытания.

Дома господин Сию захотел поиграть с детьми, что в последнее время делал редко. Он поддался дочке и «проиграл» в вэйци — облавные шашки. Лан радовалась и хлопала в ладоши, вместе с ней радовался и Сию. Рядом с ними сидел Фенг и пытался подсказывать сестре, на что Сию понарошку сердился. Пришла жена с рукоделием в руках и тоже с интересом наблюдала за игрой, и тоже радовалась победе дочки. Сию ловил это простое счастье, стараясь запомнить каждое мгновение, стараясь впитать его в себя.

— Кажется, завтра дождя не будет, и мы поедем, как я и обещал, кататься за городом, — весело произнес он, глядя на родных.

— Да-да, папа, ты обещал! Я еду на своей лошади! — тут же закричала Лан, вскочила и забегала по комнате.

Фенг старался держаться солидно — он взрослый, но и его лицо светилось.

— Да, а Фенг будет за тобой присматривать.

— Конечно, Сию-гэ, — подтвердил, улыбаясь, Фенг.

— Пойду отдам распоряжение на счет завтрашнего пикника, — тоже улыбаясь, промолвила госпожа Чунтао. Она подумала, что у мужа всё хорошо, раз он так смеется.

Утром все встали рано. Грозовые тучи ушли на север. Солнце светило ярко и казалось, приглашало на прогулку.

Начались приятные хлопоты сбора на пикник — надо ничего не забыть, чтобы потом не сожалеть и чтобы остались только приятные воспоминания.

Наконец процессия, состоящая из четырех слуг, что несли паланкин, где сидела госпожа Чунтао и ее служанка, Ланы, что ехала верхом возле паланкина, Фенга, который тоже ехал верхом позади Лан, господина Сию, скакавшего впереди, и еще четырех слуг-охранников на конях выехала из ворот дома и направилась по улицам Пекина за город.

Лан ехала гордо, держала спину прямой и с превосходством посматривала по сторонам. Фенг наблюдал за ней и усмехался — когда-то и он ездил так же. Госпожа Чунтао любовалась видами из окна паланкина — осень постаралась раскрасить город и с любовью смотрела на детей.

Господин Сию испытывал прямо противоположные чувства: ему было и радостно, и беспокойно — совсем скоро всё может измениться.

За городом выбрали еще зеленую поляну, спешились. Слуги занялись приготовлением еды, дети стали дурачиться — скакать наперегонки, а родители смотреть на них.

— Лан, не гони! Успокойся. Дай лошади отдохнуть, — делал, улыбаясь, замечания господин Сию.

— Фенг, хватит уже! Слезайте с лошадей! — просила госпожа Чунтао совсем нестрого. — Скоро будем обедать.

Но когда дети сразу слушаются родителей!

Лан пришпорила лошадь и помчалась к ближайшим холмам. Фенг бросился за ней. Вскоре они скрылись из вида.

Сначала никто не забеспокоился, но когда дети не появились ни через десять, ни через двадцать минут, господин Сию сел на коня и в сопровождении слуг поскакал к холмам.

То, что он увидел, совсем его не обрадовало: Лан лежала на траве, всхлипывая, возле нее суетился Фенг. Лошади стояли рядом.

— Что случилось? — спросил господин Сию, спрыгивая с коня.

Он подбежал к дочери, наклонился и попытался поднять ее.

— Лан упала, Сию-гэ, — торопливо заговорил Фенг. — Ее лошадь испугалась, когда внезапно перед ней появилась лиса, и понесла.

— Папа, лошадь не виновата. Папа, мне больно.

— Где больно, Лан? Где? — спрашивал Сию, понимая, что случилось непоправимое. — Несите сюда паланкин. Быстро! — дал он команду слугам. — А ты, Цян, скачи в город, найди врача Ливея и привези его к нам.

Все двинулись обратно в город. Лан лежа ехала в паланкине с встревоженной госпожой Чунтао, Фенг ехал с опущенной головой — он чувствовал себя виноватым, он не уследил за сестрой, господин Сию клял себя.

Дома их уже ждал врач — невысокого роста, суетливый, с длинными пальцами на руках. От него пахло травами и снадобьями.

Лан немного успокоилась и задремала. Ее внесли в комнату и уложили на кровать.

Врач Ливей под присмотром госпожи Чунтао начал осмотр. Лицо его и так серьезное стало озабоченным.

— Девочке нужен покой. Я дам успокоительное, — сказал врач, обращаясь к госпоже Чунтао.

С господином Сию был другой разговор.

— Боюсь, что задет позвоночник. Она почти не чувствует ног. Будем наблюдать и надеяться на лучшее. Всё в руках Неба.

— Благодарю вас, доктор Ливей.

— Я заеду дня через два. Если девочке станет хуже, приезжайте за мной в любое время.

А на кухне слуги шептались:

— Лисица — это нехорошо, это дурной знак.

— Да, это, скорее всего, была лисица-оборотень — хули-цзин.

— Не к добру, не к добру.

Глава 17

Если рыба захочет — вода уступит

Кажется, Небо устало испытывать на прочность путешественников поневоле.

Донг и его малочисленная команда на этот раз благополучно достигли берега. Они решили не заходить в главный порт, а остановиться в одной из бухт, что разбросаны по всему побережью.

Однажды вечером, когда до берега оставалось плыть всего одну ночь, Донгу удалось переговорить с Ксу.

Его мучила тайна талисмана, который он увидел на груди девушки. Она назвала себя Ксу, дочь Дэя звать Роу. Откуда у Ксу талисман Дэя? Как он попал к ней? Или всё же это дочь Дэя, но решила скрыть свое имя?

Они вдвоем сидели в каюте капитана и пили чай.

— Ксу, мы так долго плывем вместе, а ты никогда ничего не рассказывала о себе, — завел разговор Донг.

— Так и вы, господин капитан, ничего не рассказывали о себе, — полушутя парировала Ксу.

— Я… — Донг растерялся — имеет ли он право говорить правду? Ему нравится эта девушка, но он воин-монах. —