Он, как всегда, поздним вечером стоял на палубе. Недалеко от него прошли двое, они тихо переговаривались. Ветер усилился и донес до Дэя обрывок разговора.

— Сегодня ночью или никогда, — сказал мужчина с глухим, ухающим голосом.

— А если сорвется? Я уговорил только шестерых матросов, пообещав им денег и товар в случае удачи, — сомневался, судя по голосу, более молодой, но осторожный.

— Ты хочешь сытой жизни и богатства, но боишься и шагу сделать, — проворчал ухающий голос.

Дэй, казалось, слился с палубой, ночью и луной. Он стал звездой, он как будто с высоты наблюдал за происходящим, поэтому говорившие его не заметили.

То, что он узнал из разговора, могло сильно помешать его планам. Если судно захватят мятежники, они перебьют половину команды и повернут к одному из островов. А это плен, рабство и, возможно, смерть. Хотя Дэй после волчьей ямы, когда он лежал, проткнутый заостренными бамбуковыми палками и плыл в Царство мертвых, пожалуй, стал наполовину бессмертным — черная точка над лотосом не исчезла.

Надо помешать. Иначе он не увидит жену и дочь. Пойти и рассказать капитану или самому всё сделать по-тихому. Если убрать зачинщиков, то и бунта на корабле не будет.

Дэй решил действовать сам.

Ухающий голос принадлежал помощнику капитана. Он уже слышал, и не раз, этот голос. Небо подавало ему, Дэю, знак, а он не понял, не почувствовал сразу. Уханье — сова — предвестник опасности и значимых событий. И Дэй, как обученный монах-воин, должен был это «предвидеть».

Он, стараясь оставаться незамеченным, проследил за мятежниками. Они разделились: молодой пошел в каюту к матросам, помощник капитана двинулся в сторону капитанской каюты.

Это был рослый, с длинными руками, грубоватый в общении мужчину. Он производил впечатление бывалого моряка и очень уверенного в себе человека. Такого лучше сразу обездвижить.

Дэй крадучись догнал противника, обошел его и нанес сбоку не сильный, но точный удар посохом в подбородок. Помощник капитана даже ничего не успел произнести, а тем более сделать. Он замер и рухнул в подставленные руки Дэя, который схватил мятежника и потащил, оглядываясь по сторонам, к борту. Потом быстро перекинул тело в воду. Послышался всплеск волн. Всё было кончено.

Дэй лег на палубу и медленно, часто останавливаясь, отполз подальше. Он не почувствовал чужой, полный удивления и страха взгляд.

В это время из трюма вышли, громко разговаривая, матросы и побежали к каюте капитана. Их было человек десять, возглавлял отряд молодой мятежник. Из укрытия Дэй смог хорошо разглядеть его.

Теперь необходимо остановить их, иначе погибнут невинные люди.

Дэй выскочил из укрытия и встал, загородив дорогу мятежникам. Посох он держал перед собой.

— Матросы, стойте! Вас обманывают, предлагая вольную жизнь. Вас всех перебьют, чтобы не делиться деньгами и добычей. — Дэй говорил уверенно, весомо, вбивая каждое слово, как гвоздь в доску. — Схватите этого предателя и свяжите. Ведите его к капитану.

Последние слова были лишними. К ним с другими матросами подбегал сам капитан. Одни из бунтовщиков послушались Дэя, другие вознамерились идти до конца.

Началась потасовка, которая очень быстро закончилась ввиду явного преимущества сил — капитана и его команды.

Дэя тоже схватили и связали, бросив вместе с мятежниками в трюм. И он очень надеялся, что разберутся и отпустят — ведь на самом деле он предотвратил бунт на лодке.

Однако прошла ночь, день, но никто не выпускал его на волю. Тогда Дэй спросил у караульного матроса, что там решил на счет него капитан.

— Тебя, старик, видели, как ты убил помощника капитана. И все уверяют, что зачинщик ты. А когда понял, что дело не выгорело, переметнулся на сторону капитана и его команды. Не зря ты все ночи стоял на палубе — ждал подходящего момента.

Дэя при этих словах будто окатили холодной водой, но он и вида не подал, лишь нахмурился.

— Скоро мы причалим к берегу, и ты попадешь в руки правосудия, — торжествующе объявил караульный. — Уж они-то знают, что с тобой делать. И не вздумай бежать, я тебя поймаю, — закончил он, усмехаясь.

Дэй ругал себя: он снова пошел против Неба, он повел себя неправильно, не нашел ту грань между действием и бездействием. Он перестарался.

Но что сделано, то сделано. Монах-воин не печалится долго, он вообще не должен печалиться и сожалеть. Он должен найти способ исправить положение.

И Дэй стал думать: «Утром джонка причалит к берегу, значит, надо постараться уйти сегодня ночью. Без лодки до берега не доплыть. Выбраться из трюма и спрятаться здесь же? Где? Где наверняка не будут искать. А это каюта капитана. Потом уйти на берег и скрыться. А что делать с четырьмя мятежниками, сидящими вместе с ним в трюме. Они наверняка захотят выбраться вместе с ним. И всё испортят. Почему испортят — они помогут. На шум наверняка прибегут капитан и его новый помощник. Каюта будет свободна».

Скоро сменится часовой, пора действовать. Веревку на руках Дэй давно ослабил, собственно, он так расположил руки, когда его связывали, что ее не смогли сильно затянуть.

Дэй высвободил руки и тихо спросил, обращаясь к «сокамерникам»:

— Кто хочет выйти отсюда, слушайте меня.

Все подобрались, в глазах засветилась надежда, но и большое сомнение.

— Нас мало, как мы справимся с командой?

— Ты нас, старик, приведешь прямиком в Царство мертвых.

— Один раз уже послушались — попробовали воли.

Дэй предвидел такие настроения.

— Слушайте меня, и вы все спасетесь. Я уберу караульного. Мы, стараясь не шуметь, идем к запасной маленькой лодке и спускаем ее на воду. Потом прыгаем в нее и уплываем. Как видите, всё просто.

— Так у нас связаны руки! — с безнадегой в голосе сказал самый молодой из сидящих в трюме матросов.

— Руки я сейчас развяжу. — С этими словами Дэй, как волшебник, показал свои освобожденные от веревок руки. Все воодушевились, восхищенно цокая.

Дэй развязал руки одному матросу и приказал ему развязывать других и делать всё тихо. Сам он поднялся по лестнице к крышке трюма и постучал.

— Чего там? Чего стучите? — спросил часовой.

— Откройте, здесь один из матросов умирает! Задохнулся! — прокричал Дэй. — Посмотрите сами. Ему надо глотнуть воздуха.

— Возись тут с вами, — проворчал часовой и стал открывать трюм.

Как только откинулась крышка, Дэй прыгнул, схватив нагнувшегося часового за горло. Тот захрипел и повалился на напавшего. Дэй втащил караульного в трюм и приказал всем выходить.

— Всем к лодке! — прошептал он, замыкая группу.

Все, стараясь передвигаться быстро, бросились к лодке. Дэй бежал с ними, потом отстал, повернув к каюте капитана. Он спрятался возле нее и стал ждать дальнейшего