не упускали случая поживиться за счет взяток, а затем всё же вернулись в Иерусалим. Иосиф же продолжил исполнять обязанности стратега, даже не посягая на те деньги, которые ему были положены, и никогда не пытаясь запустить руку в общественную казну (и снова мы знаем о его кристальной честности исключительно от него самого!).

И биографы Флавия, и историки относятся к этим его утверждениям (как, впрочем, и ко всем последующим) крайне скептически. По их мнению, Иосиф, не желая ни с кем делить власть, попросту сначала отстранил Иегуду и Иозара от всех дел, а затем дал понять, что в Галилее им делать нечего.

Еще больший скептицизм вызывает у них рассказ Иосифа о его первых шагах на посту коменданта, и особенно о военных приготовлениях. Хотя многое в его рассказе выглядит логично и убедительно.

Иосиф понял, что более или менее эффективно управлять областью он сможет лишь с опорой на местных харизматических лидеров, и потому для начала создал некое подобие областного Синедриона — Совет из 70 «старейших и почтеннейших мужей», которые формально управляли всеми делами Галилеи. Кроме того, в каждом городе он организовал местные суды в составе семи судей, а в крупных городах, таких как Тверия и Сепфорис (Ципори), на демократической основе были выбраны городские советы.

Укрепив местную администрацию, он приступил к следующей части задачи — разоружению разбойников и сторонников восстания, число которых значительно увеличилось за счет горевших жаждой мести беженцев из приграничных областей. Однако очень скоро он отказался от этой идеи, поняв, что за ее реализацию может поплатиться головой.

Вместо этого он решил пойти по старому и проверенному во все эпохи пути: привлечь всю эту вооруженную и опасную в своих настроениях вольницу на свою сторону. Для этого он предложил местным жителям официально взять разбойников на содержание, выплачивать им регулярное жалованье, а взамен «робин гуды» должны стать ядром той будущей галилейской армии, которой — возможно! — предстоит противостоять римлянам. «Ибо я больше всего заботился, чтобы в Галилее был мир» (ЖО, 78), — поясняет Иосиф решение о сотрудничестве с разбойниками.

Остальную часть собираемых налогов новый комендант решил пустить на обнесение стенами и укрепление галилейских городов, а также на возведение фортификационных сооружений.

Так, по словам Иосифа, он окружил окопами пещеры на берегу Кинерета (Генисаредского озера) и вокруг горы Тавор (Итаврийской горы) в Нижней Галилее, а в Верхней — вокруг горы Мерон и других возвышенностей. Только два города, утверждает Иосиф, обвели себя стенами за свой счет — проримски настроенный богатый Сепфорис и Гисхала (Гуш-Халав), где правил Иоанн (Йоханнан) бен Леви, получивший чуть позже прозвище «Гисхальский». Причем Иосиф настаивает, что он лично нередко не только руководил строительством стен, но и порой на равных с другими принимал непосредственное участие в строительных работах.

Дальше — больше. Собрав все имевшееся в области оружие, какое только было можно, в том числе и старое, он пришел к выводу, что может выставить войско… в сто тысяч человек. Однако затем он сообщает, что суммарно сформированная им армия включала в себя 60 тысяч пехотинцев и 250 всадников — не считая 4500 наемников и его личной охраны в 600 человек.

Всю эту массу людей он разделил по принципу армии царя Давида на две части, одна из которых занималась военными учениями, в то время как другая работала в деревнях на себя и на своих призванных на военные сборы товарищей, а затем они сменяли друг друга.

Иосиф подчеркивает, что уделял огромное внимание выучке своих солдат по римскому образцу: он разделил их на десятки, сотни и тысячи, требовал строжайшего соблюдения дисциплины, обучал передаче и выполнению различных сигналов, порядку наступления и отступления, стягиванию и развертыванию флангов, оказанию взаимной помощи и т. п.

Словом, в «Иудейской войне» Иосиф предстает перед нами как мудрый, справедливый и неподкупный администратор, опытный и талантливый военачальник, готовящий свою армию к сражениям по всем правилам армейской науки.

* * *

Однако большинство его биографов сходятся во мнении, что представленная Иосифом картина была по меньшей мере сильно приукрашена, если не сказать больше.

Во-первых, из его же «Жизнеописания» следует, что если он и навел порядок в Галилее, то весьма относительный. Война между городами продолжалась; то там, то здесь возникали смуты. Часть разбойников действительно была превращена в наемников и посажена на жалованье по примеру римской армии, но часть продолжала вести прежний образ жизни. Многие города и в самом деле были обнесены при нем стенами, но стены эти возводились практически без фундамента, наспех, так что рухнули под первыми же ударами римлян, и сейчас археологи с трудом находят или вообще не находят их руин.

Во-вторых, что касается выучки галилейских крестьян и превращения их в полноценную армию, то тут исследователи сходятся во мнении, что речь идет об откровенном блефе. По их мнению, у Иосифа попросту не было достаточных знаний, чтобы обучать армию. Скорее всего, он привлек для этих целей евреев или греков-прозелитов, действительно когда-то служивших в римской армии.

Но сама попытка организовать армию по римскому образцу, видимо, была роковой ошибкой — смешно было надеяться, что за несколько месяцев галилейские крестьяне научатся на равных противостоять легионерам-профессионалам с помощью римской же военной науки. Успех здесь могла принести лишь избранная в свое время Маккавеями тактика партизанской войны с засадами, непрестанными вылазками, изматыванием противника неопределенностью ситуации.

То, что Иосиф строил армию по римскому образцу, как раз доказывает, что он был никудышным полководцем-тактиком. Стратегом же он был вообще никаким, так как — и это показало ближайшее будущее — он вообще не выработал какой-либо стратегии ведения войны, и все его действия как военачальника в итоге свелись исключительно к тому, чтобы максимально замедлить продвижение римлян к Иерусалиму. О том, чтобы нанести им поражение и остановить их, не было и речи.

Наконец, и приведенные им цифры не вызывают никакого доверия. По всем оценкам, помимо 4500 наемников и 600 солдат личной охраны, о которых он говорит, Иосиф не мог выставить больше восьми — десяти тысяч воинов.

Кроме того, в силу самой задачи своей книги он вообще не упоминает в «Иудейской войне» или упоминает мельком многие неприятности, которые ему пришлось пережить в Галилее. А неприятностей, говоря современным языком, было вагон и маленькая тележка.

* * *

В Тверии еще до приезда туда Иосифа сложились три партии. Первая — сторонников восстания, большинство которых составляли городские низы во главе с лидером промышлявших на Кинерете рыбаков Иисусом (Иешуа) бен Сафия. Вторая — категорических противников войны, состоящая из зажиточных горожан. И третья — партия знатного горожанина Писта и его сына Юста, которые,