Воспоминания о приключениях книжного героя помогали ему гасить нарастание собственного страха, но вдруг он будто бы очнулся ото сна.

Пламя… Знамя… Зачем ему все эти лишние слова, рождающие бесполезные образы? Голова и так полна всякой ерунды. Он должен готовиться к поединку.

Толейми-Орри представлялся Алайни удобной добычей, когда молодой вампир планировал напасть на врага со спины и перегрызть ему горло. Но встретиться с ним на арене лицом к лицу… Да, ему предстоит сражение с очень сильным и опытным противником.

– Ты хорошо владеешь мечом, юный Горец? – Ягуар подошел бесшумно и неощутимо.

– Зубами я владею намного лучше, – Алайни чуть оскалился, обернувшись, но злился он только на себя.

Чем глубже он осознавал свою неподготовленность к рыцарскому поединку, тем сильнее ему хотелось грызть от досады плакучие ветки прибрежного дерева.

– Я уступлю тебе свое оружие на время и подарю горсть воспоминаний. Если хорошо усвоишь и запомнишь их, они помогут тебе в бою.

Ягуар положил на колени Алайни великолепный меч эльфийской ковки. Искусно сделанный клинок был удивительно легким, красивым, изящным, от его сияния в неярком солнечном свете у юноши кололо в глазах. Алайни долго не решался притронуться к нему, потом он аккуратно взял резную рукоять, на которой переплелись тонкотелые морские драконы, и поднял меч острием к полуденному светилу, как настоящий рыцарь.

– Это все, чем я могу тебе помочь, – Ягуар ответил на мимолетную мысль ученика о силе его магии. – Колдовать во время боя мне не позволит…

– Эйлинан?! – Алайни вскочил, положив меч на свое правое плечо.

Он был ужасно зол на Господина.

– Эльф – тоже, но для меня важнее, что за честность поединка радеет Темный Лорд.

– Ты – главный?! Если так, тебе не нужно считаться с мнением Лорда. Ты можешь даже уши откусить ему за неповиновение.

– Уши Темного Лорда стоят слишком дорого, чтобы ему было позволительно наносить увечья. Кроме того, у нас не принято кусаться. Да, я лидер нашей команды, но привык решать споры в спокойной рассудительной манере. Мы не разбойники, которые чуть что им не по нраву, пускают в ход кулаки.

Алайни задумчиво покрутил мечом и опустил его.

– Темный Лорд прав, ты должен доказать, что не напрасно носишь титул Воина Сумрачных Гор. Пока у нас до вечера есть время, сделаю тебе еще один подарок. Я принесу тебе в дар правду, за которой ты охотился так долго, – Ягуар движением глаз повелел Алайни следовать за ним.

Плененного Пожирателя Орков стерегли два бородатых богатыря, вооруженные автоматами и палицами. Повинуясь Ягуару, стражники впустили рыжего вампира и его ученика в темный сарай, пропахший гнилой соломой. Алайни вошел первым.

Поникший головой Толейми-Орри сидел, прикованный заговоренными цепями к глубоко вбитому железному столбу. Пленник не мог лечь или встать, не мог пошевелить рукой или ногой. В сарае было мучительно душно для неспособного потеть вампира. Толейми изнывал от жажды. На полу стояла миска с водой, но вампир не мог до нее дотянуться.

Почуяв своего врага, Пожиратель Орков зашипел, медленно поднимая голову. Ошметки кожи вокруг темных ушных дырок шевельнулись. Страх туманился в блеклых глазах Толейми, пульсировал в каждой его жилке, давал команду мышцам заложить откушенные уши.

Алайни понял, что поверженный враг испугался не Ягуара, остановившегося у запертой изнутри двери. Нет. Толейми панически боялся его – Воина Сумрачных Гор.

– Ты расскажешь, что стало с моей семьей, или не доживешь до вечера, – Алайни погладил щеку старого вампира лезвием меча.

– Олрайм и Тэмиа заслужили смерть, – облизав губы, прохрипел Толейми. – Я ненавижу их… Ненавижу даже мертвых… Я защищал своего сына!

– Покажи ему все, – Ягуар вызвал в голове Толейми краткую сильную боль и выплеснул на него взятую с пола миску воды. – А ты смотри, – схватив Алайни за волосы, он прижал его лбом ко лбу врага.

“Они хотели убить моего мальчика”.

Пожиратель Орков показал Алайни племя Сумрачных Гор. Юноша узнал родителей, Рилмана, но другие вампиры – трое мужчин и две женщины – были ему незнакомы.

Еще одна женщина лежала бездыханная, с искаженным последней судорогой лицом. Тэмиа накрыла ее окровавленной шкурой.

– Роды прошли очень тяжело, – старшая из вампирш согрела своей ладонью онемевшие пальцы сидящего на корточках Толейми. – Мы с Тэми старались ей помочь, но… Прости.

Толейми сморщил нос.

– Что с моим первенцем? Он жив? – в отчаянии прошипел он. – Покажите мне ребенка.

– Он долго не проживет, – Тэмиа принесла из пещеры крошечный сверток и отдала Толейми.

Вампир вздрогнул, увидев сына. Младенец был слепым, не издавал ни звука и не двигал ножками.

– Нужно прекратить его мучения, – вздохнула Тэмиа.

– Нет! Никогда! Не трогайте моего сына, – зарычал Толейми, прижав младенца к груди.

– Оставьте их, – призвал Олрайм. – Несчастный отец ослеплен горем. Дадим ему время прозреть.

– Я безумно любил жену, – продолжил рассказ Толейми, – и не мог убить сына. Наш долгожданный ребенок… Его нужно было кормить молоком, и я отправился с ним в деревню. Самоуверенный вождь и его жена порой совершали набеги на скотные дворы. Им нравилось дразнить людей, обходить хитроумные ловушки. Селяне боялись и ненавидели Клан Сумрачных Гор. Я опасался показываться людям на глаза. Думал о том, что меня пристрелит хозяин дома, прежде чем я успею попросить его о помощи. Но мой сын должен был выжить.

Я пришел в деревню днем, когда мужики работали в поле, а бабы хлопотали по дому.

Толейми показал деревню Бродино, залитую солнечным светом. Его пронзенные резью глаза слабо различали очертания домов, плетня, деревьев. Идя на звук тихой заунывной песни, которую напевала копошащаяся в огороде баба, настороженный вампир бесшумно отворил незапертую калитку, вошел в тень раскидистой старой яблони.

– Ой ты, батюшки! – румяная плотная крестьянка, уронив полную лейку, вскочила на крыльцо. – С каких пор ваша негодная братия шастает белым днем за скотиной?

– Я пришел за помощью, а не за добычей, – ответил Толейми. – У вас есть коза или корова, которая дает молоко?

– Есть и козы, и коровы. Всех пока не съели, – подбоченилась крестьянка.

– Моя жена умерла при родах. Ему не выжить без молока, – углубившись в тень, Толейми приоткрыл сверток и показал лицо ребенка.

– Он и с молоком помрет! – женщина прикоснулась грязным пальцем к впалой щечке вампиреныша. – У него ни одного здорового места! Я, дружочек, ведьма. Вижу все как есть. Не слыхал ты разве про знахарку Пелагею, когда лазил за скотинкой?

– Я не охотился в деревне. Ваш скот убивают вождь с женой. Другие вампиры сюда не ходят.

– Верю… Чую… Нравишься ты мне, парнишка! Симпатичный, верный.