Я выпрямилась во весь рост.

– В любом случае, живая или мертвая, ноона покинула лечебницу не по своему желанию. Ну почему я не приняла всерьез еепросьбу о помощи? Ведь было понятно: Нина не из тех, кто лжет, чтобы привлечь ксебе внимание.

Максим издал скептический смешок:

– Занимаешься психологическимэкспресс-анализом? Чистишь карму пиявками? Способна раскусить любого на раз-два?И вообще, что это ты тут расследование затеяла?

– Да я частный детектив, – нехотяпризналась я. – А сейчас изучаю очень интересную книгу профессораВульфа и пытаюсь на практике применить его метод. Нина пришла ко мне в стеганомголубом халате. В магазинах нынче гламур разбушевался, пеньюары обшиты перьями,усеяны каменьями, их можно легко перепутать с вечерним платьем.У Пронькиной нет проблем с финансами, но Нина Олеговна предпочла обычныйудобный, слегка старомодный вариант. Знаешь, по теории Вульфа, стринги состразами натягивают дамы с комплексом неполноценности, желающие привлечь к себевнимание, им кажется, что их нельзя полюбить просто так, необходима яркаяупаковка. Пронькина другая, мне следовало сообразить: Нина не лжет.

Максим засунул руки в карманы джинсов.

– По-моему, твой Вульф идиот.

– А ты, по-моему, полностьюсоответствуешь его описанию мачо-павлина, – вскипела я, – нацепилрваные штаны! Что, они удобнее целых?

– Конечно, – важно кивнулспутник, – на улице жара, воздух через дырки тело охлаждает.

– Вы долго тут стоять собираетесь? –произнес кто-то.

– Слышала? – поразился Максим.

Я вздрогнула.

– Да.

– Чего уставились? – заворчалневидимка. – Вас не звали, валите мимо!

– Ущипни меня, – попросилМаксим. – Похоже, с нами беседует кочка из болота.

– Неужели он до сих пор там сидит? –изумилась я, подходя ближе к краю «ванны». – Дедушка, вы решили покончитьжизнь самоубийством? У вас к больным суставам добавятся воспаление легких,цистит и радикулит.

– Топай в северном направлении, –заявила голова, – какой я тебе дед? С детства меня Таней звали.

– Бабушка? Что вы тут делаете? –оторопел Максим.

– Иди, иди, – неприветливо приказаластаруха, – ишь, богатеи, присвоили наше целебное место, сами хотите тыщулет прожить, а простой народ пускай дохнет?

– Что она несет? – повернулся ко мнеМаксим.

Я склонилась к болотцу.

– Бабуля, если вам дед Ани наплел пролечение артрита, так это он наврал, в яме одни лягушки. Вылезайте и ступайтедомой.

Из воды высунулась конструкция из трехпальцев.

– Видала? Даже не пошевелюся, покапоясницу не отпустит. Хоть кого зови, с места не сдвинусь.

Я махнула рукой и пошла к корпусу.

– Бабка в стадии синильногопсихоза, – поставил диагноз Максим, – до свидания, крыша, светлыйразум, прощай!

– Нельзя назвать нормальным человека,который решил оздоровиться, нырнув в лужу, – сказала я, – но уместных жителей в последнее время появилась уверенность: эта яма –панацея, лечит артрит, колит, рахит, миозит, омолаживает и легко превратитлысого пенсионера в кудрявого джигита.

Максим придержал шаг.

– Интересно. Хочешь жвачку?

– Не особенно, – отказалась я.

– Попробуй, мое производство, –ухмыльнулся прилипала.

– Ты выпускаешь жевательнуюрезинку? – удивилась я.

– И ее тоже, – кивнул Максим, –попробуй новый вкус, оцени, в продаже такую не найдешь.

Обижать бизнесмена не хотелось, я засунула врот ярко-малиновый шарик.

– Работай челюстями энергичнее, –приказал спутник, – ну? Как впечатление?

– Ничего, только слишком сладко, –оценила я.

Максим изменился в лице.

– У тебя зубы свои?

– Уж не чужие, – возмутилась я.

– Бывают коронки на штифтах, виниры,металлокерамика.

– Пока обхожусь родными челюстями, –удивленная беспардонным интересом Макса, ответила я.

– Вот беда! – схватился за головунахал. – Это я виноват! Зря угостил! У тебя зуб выпал!

На свете есть много вещей, которых боитсягоспожа Романова, но лишиться зуба! Что может быть ужаснее? Перед глазамимоментально возник интерьер стоматологической клиники «Голливуд», врач,милейшая Наталья Алексеевна в голубой шапочке, очаровательная блондинкамедсестра Наташа, которая надевает мне на нос очки. В уши врезался звукбормашины, потом зазвучал ласковый голос заведующего клиникой АркадияЗалмановича:

– Евлампия Андреевна, не дрожите,отсутствие боли вам гарантировано.

И ведь правда! Мне ни разу не сделали в«Голливуде» даже неприятно, а пломбы, поставленные Натальей Алексеевной,практически вечны. Но как быть с ужасом, который охватывает меня при одном лишьприближении к комфортабельному креслу, снабженному наушниками для прослушиваниялюбимой музыки? Каждый раз, устраиваясь на мягком сиденье, я жалею, что ненадела памперс.

– Зуб! – заорала я и ощутила наязыке нечто твердое.

– Скорее сплюнь в ладонь, а топроглотишь! – гаркнул Максим, открывая дверь в холл.

Лицевые мышцы без участия моей воли выполнилиприказ.

– Вау! Самый передний! – почему-тообрадовался нахал. – Обломился у корня.

Я села на диван в холле и уставилась набелый симпатичный зубик, явно тот, что минуту назад торчал из моей десны.

– Больно? – заботливо наклонился комне Максим.

– Вроде нет, – прошептала я, –но выглядит, наверное, ужасно!

– Мда, отсутствие зубов никого некрасит, – «утешил» меня спутник, – типа, Баба-яга получилась. Естьзеркальце?

– Нет, – всхлипнула я.

– В пудренице точно есть, – напомнилМаксим, – достань и погляди.

– Я не ношу с собой косметику, –простонала я, – и вообще мало ею пользуюсь.

Максим протянул мне руку.