но ему об этом знать вовсе не обязательно.

Телефон пиликает о входящем сообщении.

С того самого, до боли знакомого номера.

Боюсь открывать, пальцы дрожат и внутри всё переворачивается.

Собравшись с духом, нажимаю на экран.

«Подумай над моим предложением. Я хочу, чтобы ты вернулась.»

И вот, если честно, этим он только усугубил ситуацию.

Потому что я ждала, как минимум, извинения, и каких-нибудь сопливо-романтических признаний, типа того, что он жить без меня не может.

Но у этого экземпляра абсолютная врожденная способность убивать всю романтику на корню.

Итак, соберись, размазня.

Твои сопли и чувства абсолютно никому не интересны. Хоть сколько тут слёзы лей.

Тридцать два процента.

Для кого-то всего лишь цифры.

А для меня — железобетонная статистика, которая ещё ни разу на моей памяти не ошибалась.

Глава 21

Евгений

— Ты хоть что-то понимаешь в этих женщинах? — Спрашиваю Василевса, который без стыда и совести, в такой нелёгкий для меня момент, вылизывает свой пушистый зад, подняв заднюю ногу кверху.

Ему до лампочки.

— Конечно… откуда… у тебя же таких проблем нет…

Мой кот был кастрирован ещё в детском возрасте. И я на какую-то долю ему даже завидую, ни забот тебе ни хлопот… Жри да спи, — не жизнь, а сплошное удовольствие.

Я был сдержанным всё это время.

Я ни разу не позволил себе переступить черту и наброситься на неё.

Был вежливым и внимательным, заботливым и ненавязчивым.

Да какого хрена этим бабам вообще надо?

Ведь сама же меня вынудила, я честно держался из последних сил.

Да даже сообщение отправил, чтобы успокоить, дать понять, что мне не это важно, а её тонкое душевное равновесие!

И что в ответ?

Оттолкнула.

Убежала.

И пропала.

Не ответила, не позвонила.

Чтобы я с ума тут сходил от мыслей обо всём этом!

Лишь бы только не к задроту своему побежала прятаться…

От этой мысли мне буквально физически плохо, не могу представить, что сейчас моя Полина утешается в объятиях другого.

А ведь всё так хорошо начиналось…

Васька мой, артист, конечно. Такую жертву разыграл из себя, прямо обрыдаешься.

И Платонова, добрая душа, повелась на его манипуляции, предоставив мне возможность видеть её каждый день и не придумывать для этого причину.

И вот где она сейчас?

О чём думает?

— Ты понимаешь, что мы всё испортили?

Кот смотрит на меня исподлобья, будто укоряя.

— Ладно. — Соглашаюсь. — Я испортил. Но исправлять-то теперь как?

Ответа на этот вопрос будто в природе не существует. Потому что Платонова — неразгаданная загадка для меня. Какой-то неизвестный ребус, над которым моя смекалка бессильна.

Я видел её взгляды, и как замирала, когда касался её кожи, будто нечаянно.

Мы нравимся друг другу, и конечно, я поступил с ней, как последняя скотина.

Она — добрая душа, но мы оба прекрасно понимаем, что я и сам бы справился с неожиданной депрессией своего кота. Значит, она приходила ко мне, потому что, несмотря на обиду, хочет продолжения.

Как и я.

У меня от поцелуя губы до сих пор горят, а такого давно уже не было. Завела меня, чертовка, и сбежала. Будто испугалась чего-то, хотя я мог бы ей доказать серьёзность своих намерений.

Дашка неоднократно говорила, что я не умею проявлять свои чувства.

Тогда что это сейчас было?

У меня все тормоза сорвало, я её целовал, как помешанный, будто в последний раз! Не дай бог, конечно.

Надеюсь, Полина остынет, и воспримет мои действия не как угрозу, а как предложение.

Начать оттуда, где мы остановились.

— Сонь, ты мне договор обещала сделать на Терентьева. Занеси, как будет готов.

— Хорошо, шеф. — Бросает юрист, уткнувшаяся в монитор.

Контора работает, жизнь идёт своим чередом.

Прохожу мимо бытовки, где часто пряталась Платонова, выдыхаю с шумом через нос.

Уже два дня я в полном игноре.

Ни звонка, ни сообщения.

Скоро не выдержу и поеду уговаривать её лично.

У стойки админа — надутая Крис, всем своим видом показывает, какой я несправедливый тиран.

Хотя, я им за это доплачиваю, вообще-то, не просто так девчонки по очереди её заменяют.

Полдня слоняюсь из угла в угол, пытаясь делать вид, что работаю, но настроя нет вообще никакого.

— Евгений Дмитриевич, тут к вам пришли. — Кристина заглядывает ко мне в кабинет. — На собеседование.

Твою ж…

Умом я понимаю, что пора уже принять человека на эту должность, но в душе всё ещё продолжаю надеяться, что Полина одумается и вернётся.

Дурак, конечно.

— Пригласи.

Пытаюсь собраться, сесть ровно. И сделать не такую угрюмо-кислую физиономию.

Наша компания готова принять в свой дружный коллектив нового, энергичного, пышущего идеями человека! Хотя многие думают, что обязанности админа — это лишь бумажки перекладывать, да на звонки отвечать.

Как бы не так. Сотрудник, между прочим, на передовой находится, можно сказать — лицо компании.

А таким самым лицом в «Радужном Слоне» я, с некоторых пор, вижу только прекрасную мордашку Полины.

Точнее, не так.

Я прямо сейчас наблюдаю её в своём кабинете. И выглядит она взволнованной и сосредоточенной.

Как это возможно?

Мне даже вздохнуть на мгновение становится трудно.

Пришла.

Не зря я верил в свою харизму и артистизм Василевса!

Готов расцеловать её прямо сейчас, но по-прежнему не двигаюсь с места.

Я ошарашен её приходом, хоть и мечтал об этом.

— Добрый день, Евгений Дмитриевич.

Наконец отрываю язык от нёба.

— Здравствуй, Полина.

Она одета в брючный костюм, рубашка привычно застёгнута на все пуговицы, волосы заплетены в простую косу. Но, несмотря на строгий образ, выглядит привлекательно, или просто я уже узнал, какой она может быть сексуальной и податливой, что ни за каким крокодиловым костюмом не спрячешь.

— Я подумала над вашим предложением, и решила согласиться. — Она смело подходит к столу и садится напротив меня. — Но прежде хочу обговорить условия.

— Условия?

— Да.

Платонова достаёт из сумки лист бумаги, сложенный вдвое, и кладёт его передо мной.

— Прошу, ознакомьтесь.

Очень интересно.

Поднимаю, разворачиваю.

Ох, ты… целых шесть пунктов…

Заморочилась ведь, напечатала.

Пробегаю глазами по тексту. Брови сами ползут вверх.

— То есть, если я соглашусь на это, — Делаю жест бумагой. — ты будешь у нас работать?

— Пункт первый: «Соблюдение корпоративной этики». — Тут же одёргивает меня.

— Не совсем понимаю…

— Вы должны уважать меня, как сотрудника, и вести себя подобающе. Можете называть меня по имени, но на «вы».

— О, как…

Отгораживаться таким способом решила… интересно…

— Вот тут, четвёртый пункт, занятный: «Не беспокоить в выходные и праздничные дни». А если случится ситуация, требующая твоего…