Кажется, последняя точно отъехала, если я позволила Слону снова целовать себя в его кабинете.

Все мои мысли сейчас только об этом, и я пропускаю мимо ушей половину тирады любимой родственницы.

— Так. — Упирает руки в бока, становясь напротив меня. — Теперь точно решено: ты возвращаешься к нам, а квартиру бабкину сдавать будем. Так и быть, ремонт беру на себя. Вадик!

— Теть Свет, успокойся. — Возражаю против такой перспективы. — Я никуда не перееду. У меня всё под контролем, тем более, я собираюсь вернуться в «Радужный Слон».

— Вот ещё! Хочешь снова быть девочкой на побегушках? Зачем было учиться столько лет, чтобы потом письма рассылать, да кофе приносить?

— Мне обещали повысить зарплату и сделать нормальный график работы.

— Кто обещал? — Тётя всё не унимается. — Этот холёный?

Она явно чувствует неладное, у моей родственницы врожденное чутьё на такие вещи.

Мы сражаемся взглядами.

— Милая моя, такие, как он, никогда не женятся на простых девочках типа тебя. Он тебя пережуёт и выплюнет, и даже не поморщится!

Сама нас наедине оставила, даже не моргнула. Света — гуру женской логики.

— Я за него замуж не собираюсь. — Пытаюсь возразить. — Это всего лишь работа. Может даже временная, пока не найду что получше.

На кухню заходит дядя Вадик.

— Вы чего тут шумите? — Почёсывает объёмный живот. — Светик, ты что так разволновалась?

— Я просто не знаю, как объяснить ей очевидные вещи. — Тётя присаживается на край стула с красивой резной спинкой.

Вся мебель в их доме выполнена в классическом стиле, светлая и очень дорогая. Света любит, чтобы её окружало всё красивое.

— Я всего лишь хотела рассказать вам о своей поездке. Зачем из этого делать трагедию?

Я и сама понимаю, что она во многом права.

Евгений Дмитриевич уже «пережевал» меня один раз, ничто не помешает ему сделать это снова.

Не знаю, зачем ему эти игры, но уже не могу остановить себя, чтобы не принять их правила.

Слишком меня тянет к нему. Слишком хорошо было с ним.

За три минуты удовольствия готова отдать что угодно. Потому что, за двадцать три года жизни впервые такое ощутила.

Потому что не знала, что может быть так хорошо во всём: лежать в обнимку, под монотонное урчание телевизора, обедать вместе, наблюдать, как сосредоточенно ведёт машину, держать за руку, и заниматься любовью.

Узнавать его с разных сторон и удивляться вновь открывшимся знаниям.

Я уже даже не пытаюсь уменьшить его значимость в моей жизни, признавая, что влюблена по уши.

— Ну, показывай фотографии. — Дядя Вадик кивает на телефон, лежащий на столе. — Как там Питер, стоит?

— Это потрясающий город! — Тут же уплываю в воспоминания о поездке.

Мужчина напяливает на нос очки и рассматривает многочисленные фото, сделанные мной. Тётя фыркает и поднимается, чтобы начать перебирать специи в кухонном шкафу.

— Ну, конечно. — Бухтит себе под нос. — Никому здесь не интересно моё мнение. А я ведь, как лучше хочу!

— Ну не ворчи, Светик. — Дядя отдаёт мне телефон и подходит к жене. Чмокает ту в плечо. — Ты у меня вообще самая умная.

На моей памяти, в этой семье дядя никогда ничего не решал. Он позволяет супруге рулить семейным бюджетом, полагается на её продвинутое мнение во всём, предпочитая тихо обеспечивать её всем необходимым, не вступая в бессмысленные споры.

Когда я выхожу от них и вдыхаю морозный воздух, чувствую облегчение. Мне ещё надо подготовиться к первому рабочему дню: собраться с духом, порепетировать перед зеркалом отстранённо вежливое выражение лица, хоть и знаю, что вряд ли смогу долго продержаться. При виде начальника вся моя уверенность улетучивается и остаётся только глупая влюблённость.

Уже в квартире, ворочаясь на диване, представляю, как будут проходить новые рабочие дни.

«Позволь мне ухаживать за тобой…»

Что он имел ввиду своими словами?

Турецкий сериал — сто тридцать восьмая серия…

Хочу убедить себя, что Слон просто играет со мной, но почему-то не получается. Его слова звучали искренне, и надежда внутри меня раздувается до невероятных размеров.

Мой второй по счёту «первый рабочий день» в типографии «Радужный Слон» начинается под стать вдохновляющему названию.

Конечно, я встала пораньше, навела марафет, позавтракала даже плотно, чтобы живот от волнения не сводило, но всё равно в груди замирает, когда переступаю порог фирмы.

Я вновь на работе в числе первых, не считая охранника, скоро подтянется Сева, потом девчонки, Евгений Дмитриевич придёт минут за десять-пятнадцать до начала трудового дня, озаряя пространство своей потрясающей улыбкой.

Ощущение дежавю окутывает меня и усиливается, когда подхожу к знакомой до боли стойке администратора, пуще прежнего заваленной всяким рабочим хламом. Пора бы уже навести тут порядок, больше нет смысла бесить начальство, а в таком хаосе я долго находиться не смогу.

Здесь всё такое родное: ручки в зелёной офисной подставке, папки, подписанные разными почерками, яркие стикеры с напоминаниями, тёмно-серый, видавший виды, стул на колёсиках…

Чего в этом беспорядке быть точно не должно, так это красивого букета из китайских роз, и коробки с тортом, украшенным свежими фруктами.

— Торт — инициатива девчонок, они так рады вашему возвращению. А букет — лично от меня, Полина Сергеевна.

Сначала появляется голос, потом его обладатель, как всегда излучая харизму и отменный вкус. А ещё мы оба в голубых рубашках, и это кажется мне символичным. Дрожь пробегает по всему телу, когда Слон подходит ближе.

— Спасибо. — Могу только выдавить я. — Вы сегодня рано.

Эмоции бьют через край, никогда не подозревала, что меня так легко подкупить обычными сладостями и цветами.

— Надеялся застать вас до того, как вы приступите к непосредственным обязанностям. — Мы снова в привычном положении, между нами стойка, с которой всё и началось. — Прекрасно выглядите.

Я смущаюсь от простого комплимента, и зачем-то поправляю волосы, которые сегодня полтора часа укладывала в красивые локоны. На мне строгий костюм и обычная рубашка с мелкими пуговицами, но над макияжем и причёской я поработала тщательно.

— Спасибо, вы тоже. — Возвращаю комплимент начальнику, но тот не обращает внимания.

— Знаете, Полина Сергеевна, вам очень идёт это место. В хорошем смысле. Я, если честно, никого не вижу в этой роли, кроме вас.

— Сомнительное предположение, конечно. — Пытаюсь делать вид, что меня это не задевает. — Не думала, что предел моих мечтаний — стойка заваленная хламом.

Улыбаюсь, чтобы не закапать случайно слюной какие-нибудь важные документы.

— Уверен, вы с этим разберётесь. — Тоже улыбается. — Оставите мне маленький кусочек торта? Удачного вам дня.

Он подмигивает и разворачивается в сторону своего кабинета.

— Мы позовём вас, когда будем пить чай! — Бросаю ему в спину, лыбясь,