Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я рассмеялась.
– Все! Теперь Фокина навсегда Аленушка, а Иван – козел!
– Твой рассказ подтверждает мою мысль о том, что просто так прозвище не приклеивается к человеку. Если он Носорог, значит, очень толстый. Лиса – врунишка. Когда Валиеву начали Крошечкой-Хаврошечкой величать?
– Не помню, – честно ответила я. – Впервые услышала, как Петр Комаров ее так назвал.
– Интересно, кого она отравила? – вдруг полюбопытствовал муж.
Я рассмеялась.
– Аня неспособна на подобное действие.
– Однако твои туфли девица украла! – заметил муж. – Стащила старые «Миуччи» и эксклюзивные «Роже Ваки». Странный набор.
Глава двадцать шестая
– Ситуация малоприятная, – согласилась я. – Есть еще одна история, Аня мне ее сейчас рассказала. Она влюбилась в Егора Холина сразу, едва он у нас появился. Прямо в рот ему смотрела, надеялась на предложение руки и сердца. А тот медлил, охотно Валиеву в свою постель укладывал, но о свадьбе молчал. Аня же мечтала получить кольцо на пальчик, поэтому старалась изо всех сил угодить возлюбленному. В ход пошел весь набор заботы: вкусная домашняя еда, страстный секс, отсутствие скандалов, похвала Егора за любое его действие.
– Некоторым мужчинам нравятся бабы, о которых можно вытирать ноги, – заметил Роман. – Но большинству нормальных парней хорошо с женщиной, которая никогда не позволяет себя унижать, с умной, самостоятельной, интересной личностью, которая не зависит от него материально. Такой хочется делать подарки, заботиться о ней.
– Порой подхожу к тебе, сложив ладошку ковшиком, – улыбнулась я.
– Верно. Но речь идет не о том, что тебе не хватает на маникюр или на поход в кафе с подругой. Твои просьбы связаны с благотворительностью. Например, финансово помочь тем, кто не может собрать ребенка в школу. Ты устраивала благотворительный аукцион, просила меня приобрести самый дорогой и ужасный предмет – скульптуру «Всегда вместе».
– Прости, – рассмеялась я. – Она и впрямь выглядела плохо среди всех лотов, но на удивление хорошо смотрится в городском парке, которому ты подарил чугунную скамейку с парой железных влюбленных… Давай вернемся к ситуации с туфлями. Шкурова попросила Аню утащить обувь! Валиева не спросила, зачем, выполнила поручение, отдала Нине мои «Миуччи» и туфли от Роже Вака.
Роман вскинул брови.
– Девица сперла чужие вещи, даже не задав вопроса?
– Да, – вздохнула я. – Ей очень деньги нужны были на содержание сестры… Вот объясни мне, почему мужчины часто бросают заботливых женщин, уходят от них к вечно недовольным капризницам, истеричкам?
– Заботой можно задушить насмерть, – хмыкнул муж. – И наверное, еще срабатывает древний охотничий инстинкт. Дичь поймана, убита, следовательно, не интересна. А вот если рыпается, убегает, тогда несись за ней, лови, а то упустишь!.. А какое отношение просьба Андрея Ласкина найти того, кто вколол в упаковку с масками яд, связана с твоей обувью?
– Коричневые лоферы «Миуччи» – недешевые, но и не эксклюзивные, в Москве немало женщин, которые могут себе их позволить. С одной стороны, это приятно, поскольку окружающие понимают, сколько ты отдала за чапки. Но с другой – ты часть толпы… Сейчас расскажу, что узнала от Ани, когда мы с ней вчера в кафе устроились. У нас работала уборщицей Раиса Бабина. Ты ее, конечно, не знаешь, да и я впервые от Валиевой про женщину услышала. Аня тоже не обращала внимания на техперсонал. Моет кто-то пол – и хорошо. Но через несколько дней после того, как туфли оказались у Нины, моя помощница пошла в мой кабинет. В мои служебные владения ведет длинный коридор. Валиева увидела впереди тетку с тряпкой, в ту же секунду поскользнулась и рухнула на живот, стукнулась лбом об пол. На секунду у нее стало темно в глазах. Потом зрение вернулось, Аня увидела прямо перед своим носом две ступни, обутые в мои лоферы «Миуччи».
– Так, – протянул Роман. – Интересно, как девушка поняла, что ранее обувь принадлежала тебе?
– По внешнему виду, – ответила я.
Муж усмехнулся.
– В среду случайно в фитнесе в раздевалке перепутали футболки с Васей Раковым, владельцем сети автоцентров. У него черная, и у меня тоже. Бросили тишотки в раздевалке на скамейке, поговорили пару минут, пошли в зал, позанимались какое-то время. И ведь ни я, ни он не поняли, что в чужом ходим. Макс, тренер Васи, удивился: «Вы со Звягиным одеждой поменялись?» Тут все и выяснилось.
– Мои лоферы не новые, – пустилась я в объяснения, – Ане они хорошо известны. К тому же есть примета. «Миуччи» всегда вышивает на мыске свой логотип. И непременно там стоит точка. А у меня знак препинания пропал. Нет его! И у поломойки на обуви был тот же дефект. Есть еще другие приметы, но, думаю, и этой хватит.
– Странная история, – тихо сказал Роман. – Зачем Шкуровой красть руками Валиевой твои лоферы и отдавать их поломойке? Никакого смысла в этом поступке нет.
– С моей обувью загадочная ситуация, – согласилась я.
– Побеседуй с уборщицей, – предложил супруг.
– Уже попыталась, – кивнула я. – Позвонила в техотдел, спросила у заведующей, когда смена Раисы Бабиной. Та ответила, что тетка уже не работает у нас. Она чем-то заболела, взяла бюллетень и больше не появлялась. Но все это происходило не вчера, поэтому начальница детали забыла. Хорошо, что у нее сохранился адрес бывшей сотрудницы, сегодня съезжу к ней.
Раздался звонок в дверь.
– Мы кого-то ждем? – удивился супруг.
– Вроде нет, – ответила я. – Пойду посмотрю в домофон.
– Сиди, сам гляну.
Муж ушел, и почти сразу донесся его громкий голос:
– Степа, это Белка!
Я помчалась в холл и увидела бабулю.
– Простите за беспокойство, – затараторила она и протянула свой телефон. – Ромочка, можешь сделать видео?
– Видео? – переспросил Звягин.
– Да-да, – кивнула бабушка. – Завела в своем «Телеграм»-канале рубрику