– Да, хорошо. Мы поедем на моей машине, я сама поведу.

Лариса обратилась к Борису Николаевичу:

– Я когда-то очень сильно ударилась локтем, посмотрите, всё ли здесь у меня в порядке.

– А что такое? Вас что-то беспокоит?

– Нет, пожалуй, я просто хочу знать, нет ли каких-то негативных последствий?

– А как вы ушиблись?

– Я поскользнулась на лестнице и всем телом упала на правый локоть.

Борис Николаевич взял её руку, долго щупал, а потом сказал, что необходимо сделать снимки.

– Хорошо, я готова.

Снимки были сделаны. Борис Николаевич почему-то долго их рассматривал, приговаривая: «Интересно, интересно…». Затем он пригласил нескольких специалистов, своих коллег. Лариса вышла, чтобы им не мешать, и решила ещё раз заглянуть к Оле.

Та сидела на кровати, листала книжки. Увидев её, она подпрыгнула, подбежала к ней. Лариса сказала, что через два дня они вместе поедут к ней домой. Потому что завтра и послезавтра ей нужно будет пройти ещё какие-то процедуры. А потом можно будет уезжать. Сказав ей это, она вышла. В коридоре к ней подошёл один из ассистентов Бориса Николаевича и сказал, что Борис Николаевич просит её зайти. Она зашла, он был один.

– Лариса Викторовна, а как вы определили, что у вас что-то там есть?

Лариса на мгновение задумалась, а потом сказала:

– Вы знаете, об этом мне сказал Оля.

– Как?!

– Понимаете, у неё очень много странностей. Мне трудно это объяснить, но Оля часто говорит такие вещи, о которых знаю только я…

Борис Николаевич стал внимательно её слушать.

– Так-так-так, и как же она вам сказала? – спросил он.

– Она сказала, что в правом локте у меня что-то чужое, не моё. Что это мне мешает, что этого не должно быть… А что там, Борис Николаевич?

– Не хочу вас пугать, но очень похоже на то, что в правом локте у вас начинает развиваться опухоль. Её лучше всего удалить. И чем быстрее, тем лучше. Я могу сделать это амбулаторно. Когда вы сможете?

– Тогда давайте не будем откладывать, давайте завтра и сделаем, – ответила Лариса.

Хорошо, тогда сегодня сдайте анализы, а вечером я позвоню вам, и мы назначим время.

Лариса сдала анализы, хотела поехать на работу, но передумала и поехала к себе домой. Она ехала домой и думала, как это так можно – слышать сразу два голоса и уметь разговаривать сразу двумя… Кроме того, её беспокоила мысль о собственном здоровье. Удивительное дело: как Оля смогла определить у неё в локте опухоль, которую она сама не может нащупать? Оля говорила ей, что у Бориса Николаевича чаще всего один голос, а вот у его помощника Михаила Абрамовича два. Лариса спросила у Оли, как она это понимает.

– А вот так: когда заходит Михаил Абрамович, он одним голосом спрашивает, как моё самочувствие, а вторым: «Когда он этого урода выпишет? Только деньги из-за неё теряем».

– Ты что? Прямо так и говорил? – поразилась Лариса.

– Да, но не ртом, а вторым голосом.

Оля призналась Ларисе, что не всегда знает, на какой голос ей нужно отвечать. В детдоме она часто ошибалась и отвечала не на тот, за что её обзывали и били больно по голове.

– Я решила, мамочка, – говорила сегодня Оля, – что больше никогда не буду отвечать кому-либо на второй голос, только на первый.

Лариса ехала и думала, как у Оли появились такие способности. По всей видимости, так повлияла на неё авария. То ли у неё что-то повреждено, то ли, наоборот, некоторые центры головного мозга начали работать эффективнее, так, что Оля может попросту читать мысли людей.

На следующий день она с утра приехала к Борису Николаевичу. Операция продлилась недолго. Проводили её под местным наркозом. Лариса не стала заходить к Оле после операции. На следующий день она приехала на перевязку к Борису Николаевичу.

– Знаете, Лариса Викторовна, я сам замечал за Олей странности. Иногда у неё информации бывает больше, чем у меня. Часто она задавала мне такие вопросы, как будто ей за спиной кто-то подробно рассказывает, как мы её лечим и что делаем, причём использует при этом такие термины, которые понятны только специалисту. Я хочу сказать, что у вас была злокачественная опухоль. Но не беспокойтесь, мы её удалили. Вам ничего не грозит. Так что Оля вовремя вам подсказала, продиа-гностировала. Хотя и специалист не всегда может обнаружить опухоль на такой ранней стадии. Будем считать, что у нас гений есть.

Прошло три дня, и Борис Николаевич вновь позвонил Тамаре Григорьевне, чтобы сообщить о том, что они готовы выезжать. Тамара Григорьевна сказала, что будет ждать послезавтра в 14.00.

Борис Николаевич вызвал секретаря и попросил забронировать для них три одноместных номера и три билета в театр, а также предупредил, что в ближайшие три дня его в городе не будет.

Лариса зашла к Оле, предупредила её, что она уезжает, пообещала ей, что по возвращении заберёт её к себе домой. Попрощавшись с Олей, Лариса заехала в детдом, чтобы забрать медкарту. Секретарь выдала ей документы, а также протянула два каких-то журнала.

– Что это такое? – недоумённо спросила Лариса.

– Не знаю, они всегда здесь лежали, – пожала плечами секретарша.

На следующее утро в шесть часов утра Лариса и Борис Николаевич выехали в Харьков. Они доехали без происшествий, без задержки пересекли границу. В гостинице тоже всё было готово, а на ресепшене Борису Николаевичу передали билеты в театр. Они переоделись, пообедали, а вечером пошли в театр.

На следующий день они пришли в академию, пропуска были заказаны, прошли на кафедру в кабинет Тамары Григорьевны. Семья мужа Ларисы была из профессорской среды, поэтому сейчас Тамара Григорьевна чем-то напомнила ей родителей её мужа.

Когда они зашли в кабинет, навстречу им вышла женщина с царственной осанкой, красивая брюнетка в очках с чёрной оправой. А глаза настолько были ласковые и внимательные, и всё лицо такое одухотворенное, что Лариса сразу поняла, что такие люди могут приносить только добро.

Тамара Григорьевна вышла из-за стола, поздоровалась за руку с гостями, усадила их за журнальный столик и начала разговор.

– Это ваша дочь?

– В общем, нет… – Лариса смутилась, – родители этой девочки попали в автокатастрофу, они погибли, а девочка сильно пострадала, родственников у неё нет. Мы с Борисом Николаевичем хотим… хотели бы, чтобы она…

Борис Николаевич посмотрел на Ларису и вступил в разговор.

Он начал описывать Тамаре Григорьевне состояние пациентки. Тамара Григорьевна внимательно слушала, но, извинившись, сказала:

– Пока мы с вами, Борис Николаевич, будем обсуждать дальнейшее лечение девочки, я попрошу Богдана Ивановича, чтобы он объяснил Ларисе Викторовне правила приёма иностранного пациента на лечение в академию, поскольку мы в разных государствах. Хоть это и обидно, очень обидно, ведь мы говорим с вами на одном языке, ещё не так давно были одним государством и делали общее дело. Но закон есть закон, придётся соблюсти все формальности. Богдан Иванович вам всё объяснит.