другие источники доходов обеспечить масштабную постоянную денежную помощь рабочему классу и беднякам? Французский социалист Бенуа Амон и американский капиталист Билл Гейтс поддержали идею «налога на роботов» как средства профинансировать безусловный базовых доход как решение пока ещё несуществующей проблемы массовой безработицы, вызванной новыми технологиями. Но если роботы будут дешёвы и достаточно многочисленны, чтобы вызвать массовую безработицу, то «осевшая» роботопромышленная отрасль может не создавать достаточной прибыли для поддержания громадно расширенного государства всеобщего благосостояния; с тем же успехом вы можете попытаться заплатить за безусловный базовых доход налогом на микроволновки. Если же, с другой стороны, роботы будут немногочисленны и сосредоточены в премиумном секторе, то тогда не будет проблемы вызванной технологиями безработицы — и налог на роботы извращённым образом будет поощрять замену новейших машин низкооплачиваемыми рабочими, что поставит промышленную революцию с ног на голову.

Не смогут и немногочисленные ниешвые передовые промышленные отрасли заплатить за масштабное перераспределение от немногих ко многим, которого требует эта стратегия. Неолиберальная торговая политика, вздвувающая более лёгкие прибыли от выноса за рубеж как производства с высокой добавленной стоимостью, так и активности с низкой добавленной стоимостью, подрывает стимул инвестировать в увеличение производительности в промышленности и отечественном секторе услуг. Хуже того, даже и в неторговом секторе бытовых услуг заполнение рынка низкооплачиваемыми и плохо образованными иммигрантами уменьшает привлекательность стимула сфер услуг повышать свою производительность через инвестирование в трудосберегающие технологии или реорганизацию своей бизнес-модели, чтобы она требовала как можно меньшего применения неквалифицированного труда.

Вкратце, неолиберальная экономическая стратегия сама по себе своей предрасположенностью к деловым моделям, опирающимся на дешёвый труд дома и за рубежом, стремится подорвать внутренний рост производительности, который требуется для массового перераспределения, который, как надеются, сможет соединить интересы рабочих и менеджерской элиты.

Неудивительно, что масштабное перераспределение поддерживается многими инвесторами и топ-менеджерами из Кремниевой Долины, которые надеются, что большие объёмы денежной помощи могут стать для населения обезболивающим от боли низких зарплат и роста неравенства. Маркс называл религию «опиумом народа». Менеджерские элиты нашли в перераспределении новый опиум.

Или, может быть, нет. В том маловероятном случае, если будет введён безусловный базовый доход, это может создать колоссальное политическое давление со стороны многих избирателей, имеющее целью понизить даже разумный уровень легальной иммиграции для того, чтобы страна не стала вэлферным магнитом для мира. Вдобавок, семьи с одним или двумя детьми могут начать осуждать многодетные семьи за то, что они сокращают долю каждого гражданина от общенациональной. Защитники бедных могут попытаться увеличить объёмы безусловного базового дохода с помощью программ, измеряющих степень нуждаемости, что превратит состоятельных граждан во врагов этой программы. Политика безусловного базового дохода не только не завершит классовую войну и не водворит социальной справедливости, но может разжечь гоббсовскую войну всех против всех.

 

Недавно среди американских прогрессистов начал набирать силу и популярность конкурирующий подход к реформам, направленный против монополий. Эта школа, опираясь на давно агонизировавший республиканизм малых производителей в духе Уильяма Дженнингса Брайана, Луи Брэндайса и Райта Пэтмена, винит в неравенстве и иных социальных бедах растущую «концентрацию» или «монополизм» и предлагает в качестве панацеи радикальную антитрестовскую политику. Она утверждает, что раздробление крупных фирм увеличит количество возможностей покинуть трудовой рынок для американцев за счёт перехода от наёмного рабочего к мелкому бизнесмену. Те же, кто продолжат продавать свой труд за зарплаты, получат от этих мер увеличение своей переговорной силы, а монопсония работодателей будет ослаблена — как говорят, благодаря правительственной политике раздробления крупных фирм на большое число мелких.

Похвалы малому бизнесу определённо стяжают аплодисменты в большинстве западных демократий, учитывая популярность ностальгии по старомодной жизни в сёлах и маленьких городках. Но увеличение количества малых фирм не поможет большинству, работающему за зарплату, потому что малый бизнес мало платит. В США крупные фирмы, имеющие более пятисот работников, в 2007 году давали работу 44% всех американских рабочих, но только 28% низкооплачиваемых рабочих. Фирмы же с менее десятью работниками давали работу только 20% рабочей силы, но 42% низкооплачиваемых рабочих.

Некоторые сторонники нового антимонополизма предполагают, что раздробление больших компаний может увеличить переговорную силу рабочих. Но идея, что после раздробления Фейсбука на пять больших компаний-преемников дворник окажется в лучшем положении, чтобы торговаться о повышении зарплаты, мягко говоря, неправдоподобна.

В США фирмы с более пятью сотнями рабочих занимают 51,5% от всего объёма рабочей силы. Чтобы увеличить переговорную силу рабочих, следует ли каждую фирму с пятью сотнями рабочих разделить на две фирмы с 250 рабочими или десять фирм с 50 рабочими? Что насчёт ста фирм по пять рабочих в каждой? В сравнении с более прямыми мерами, направленными на пользу труда, наподобие минимальной зарплаты, коллективных договоров и ограничения глобального трудового арбитража, распыление самых производительных компаний является очень кружным и неэффективным способом для поднятия зарплат — это всё равно, что сжечь амбар, чтобы зажарить свинью, как в знаменитой басне Чарльза Лэмба.

Антимонополизм, как и перераспределение, не может быть работающей схемой на национальном уровне в нынешней системе либерализованной торговли и глобализованного производства. Если министерство юстиции США использует антитрестовское законодательство для раздробления крупных поставщиков в США, то фирмы, координирующие глобальные цепочки поставок, могут просто перенести эти производственные связи в страны с более мягким законодательством. Результатом будет ускорение американской деиндустриализации и дальнейший масштабный переход рабочей силы из товарных секторов во внутренний сектор услуг с низкими зарплатами и низкой производительностью труда. В некоторых случаях иностранные, поддерживаемые своими государствами, национальные корпорации могут вырвать у американских фирм, разбитых на куски правительством, долю американского внутреннего рынка. Так же, как безусловный базовый доход не может работать без жёсткой и энергично проводимой в жизнь политики ограничения иммиграции, так и новая нео-брэндейсовская антимонопольная политика не может работать кроме как в гораздо более протекционистской и автаркичной американской экономике — а эта последняя может быть создана только с помощью таких мер, которые коспомолитиные прогрессисты, выступающие за открытые границы, как и их новообретённые либертарианские союзники по вопросам торговли и иммиграции, конечно же, заклеймят как ксенофобские, нативистские и расисткие.

 

Патентованные лекарства образования, перераспределния и антимонопольного законодательства обладают широкой популярностью среди элит, от левоцентристских до правоцентристских, частично в том числе и потому, что они не ставят под вопрос приверженность неолиберализму после 1970-х годов, с его либерализующей политикой в торговле, иммиграции и организованного труда. К примеру, перераспределение не является обязательно левой идеей. Так, левая часть либералов и социал-демократы обычно выступали против предложений о денежной помощи после уплаты налогов индивидам, противпоставляя им меры, которые увеличивали способность рабочих