прежде чем бросить взгляд в сторону здания, где остались мальчик и юноша.

Лю Синь и Тан Цзэмин перебрались на верхний этаж, как только послышались шумные голоса со стороны зала. Расчесывая волосы Тан Цзэмина гребнем, Лю Синь тихо напевал знакомый мотив.

– Откуда ты знаешь эту мелодию? – спросил Тан Цзэмин, повернувшись к нему.

– Не помню, но она со мной с самого детства. Услышал где-то, – улыбнулся Лю Синь. Заметив, что мальчик сонно моргает, он спросил: – Ты разве не спал днем?

Тан Цзэмин ответил, не сводя с него взгляда:

– Нет.

– Почему? – удивился Лю Синь и тут же внимательнее всмотрелся в его лицо. – Тебе страшно?

– Нет. – Тан Цзэмин накрыл его ладонь своей. – Ты нервничал во сне и успокаивался только тогда, когда я гладил тебя по волосам. К тому же я совсем не хотел спать, – улыбнулся он и откатился в сторону, чтобы освободить место Лю Синю, который окаменел с гребнем в руке.

– Цзэмин, ты просто должен был разбудить меня.

– А ты бы разбудил меня или дал поспать, если бы была возможность успокоить мой сон? – обернулся Тан Цзэмин.

– Это другое.

– Нет, мы с тобой оба должны заботиться друг о друге. Вместе. – Тан Цзэмин протянул руку и потянул его на кровать. – Не должно быть так, что только ты заботишься обо мне.

Лю Синь не нашел что ответить на столь серьезное заявление, но отчего-то испытал растекшееся по всему нутру тепло, что приятно осело в груди.

Все еще неуютно чувствуя себя в темноте, он решил не гасить пламя свечи, оставив ее гореть на всю ночь. После он устроился рядом с Тан Цзэмином, накрыл их одеялом и закрыл глаза. Перебирая прядь черных волос, Лю Синь еще некоторое время раздумывал над прошедшим днем, прежде чем провалиться в сон.

Свеча, слабо горевшая в подсвечнике, затухла, едва дыхание двоих заснувших людей выровнялось.

Дикий рев беснующегося зверя слышался со всех сторон, грохот поваленных деревьев был совсем рядом. В темноте, не разбирая дороги, Лю Синь пробирался сквозь чащу, убегая от безумного гула, преследующего его по пятам. Раздирая руки в кровь и растаскивая перегородившую путь колючую лозу, он все рвался вперед, не чувствуя боли.

Он что-то искал.

Что-то, чья потеря сводила его с ума в этой непроглядной, кишащей тварями тьме.

Кого-то.

Судорожно задыхаясь и разрывая свое тело о шипы, Лю Синь прорвался внутрь круга, слабо освещенного синими углями, мерцавшими в темноте.

Синий.

– Цзэмин! – попытался крикнуть он, но из горла не вылетело ни звука. Схватившись за шею руками, он захрипел, пытаясь отцепить от себя змеиный хвост, который все туже обвивал его горло. Открывая рот подобно рыбе, выброшенной на берег, он вырывался изо всех сил.

– Мальчишка, мальчишка, мальчишка, – шипел голос ему прямо в ухо, мерзко лязгая зубастой пастью.

Завыв, Лю Синь со всей силы дернулся и, заведя руку назад, отрубил хвост твари невесть откуда взявшимся в руках клинком. В следующий миг под вопль агонии он бросился вперед, сжимая в руках длинный белоснежный меч.

– Цзэмин! – продолжал он кричать, оглядываясь в сгущающейся вокруг него тьме.

Сотни пар глаз невидимых чудищ следили за ним из чернильной мглы, словно выжидая момента для нападения.

Падая и спотыкаясь, подворачивая стопы и натыкаясь на шипы прорастающих из земли лоз, норовивших схватить его за лодыжки, Лю Синь продолжал выкрикивать имя. Истекающий кровью, он не чувствовал боли – лишь страх, подгоняющий в спину холодными плетями паники. Сдирая голосовые связки в кровь, он выкрикивал имя так громко, что вскоре из горла не вырывалось ничего, кроме булькающего хрипа. Проливаясь с губ, кровь заливала его грудь.

Поскользнувшись на очередном шаге, Лю Синь рухнул спиной на испещренную огненными трещинами землю. Чувствуя, как та обожгла его плоть, он хотел было подняться, как вдруг услышал совсем рядом вой огромного зверя.

Повалившееся дерево упало на нижнюю часть его тела, раздробив кости.

Продолжая рваться и хрипеть, в один миг Лю Синь вдруг увидел перевернутое чудище над собой, что немигающе сосредоточило на нем свой хищный взгляд. В ужасе распахнув глаза, он даже не успел выставить перед собой меч, когда монстр обрушился на него всем массивным телом и погреб под собой.

С хриплым вздохом Лю Синь резко сел на постели. Широко раскрытыми глазами смотря в темноту, он принялся ощупывать пространство рядом.

Тан Цзэмин тут же приподнялся и взволнованно спросил:

– Что случилось? Тебе приснился кошмар?

Лю Синь задушенно всхлипнул и бросился к нему. Обняв его дрожащими руками, он попытался зажечь свечу за его спиной.

Спустя несколько попыток, когда тусклый огонь наконец озарил комнату, Лю Синь, глубоко дыша, крепче прижал к себе Тан Цзэмина, озираясь по сторонам почерневшими от страха глазами. Лишь когда затуманенный взор немного прояснился, он осмотрел полупустое помещение и немного пришел в себя.

– Все в порядке, все в порядке, – хрипло приговаривал Лю Синь, – это просто сон, просто плохой сон.

– Конечно, плохой сон, – участливо сказал Тан Цзэмин.

Медленно отстранившись от Лю Синя и проведя по его лицу своей холодной ладонью, он улыбнулся:

– Умный мальчик.

Вмиг прекрасное лицо Тан Цзэмина превратилось в чудовищную морду с разорванной зубастой пастью. Разинув ее и издав оглушительный вопль, чудище вцепилось в горло оцепеневшего юноши и вырвало поток крови, что тут же хлынула на белоснежные простыни.

С коротким вздохом Лю Синь распахнул глаза. Тяжело дыша и шаря вслепую руками, он пытался понять, где находится. Пульсирующий кровью взор не мог различить очертания комнаты. Бросившись вперед наугад, он прижался к противоположной стене, чувствуя, как сердце загнанно бьется в сильно вздымающейся груди. Ущипнув себя за руку и поняв, что наконец-то вырвался из кошмара, он просидел так долгое время, насилу заставляя себя успокоиться и выровнять сбившееся дыхание.

Свет неполной луны проникал через щели в закрытом окне, мягко разрезая темноту комнаты своими лучами. Слушая пение цикад, мягкими переливами достигающее его растревоженного сознания, Лю Синь глубоко задышал полной грудью, утихомиривая встревоженный разум.

Уловив шорох заворочавшегося на кровати Тан Цзэмина, который шарил руками в его поисках, Лю Синь приподнялся на дрожащих ногах. Подойдя к окну, он распахнул ставни, впустив в комнату свежий воздух и свет, который тут же залил все помещение.

Со стороны стрельбища слышались гул и свист.

Отголоски сна до сих пор пытались проникнуть в его сознание, вставая перед глазами, но Лю Синь лишь отмахивался от них, как от назойливых мух. Он вновь зажег свечу, поставил ее на прикроватный столик и опустился на колени рядом со спящим Тан Цзэмином. Взглянув на его спокойное лицо, Лю Синь почувствовал облегчение оттого, что не разбудил его.

«Увидь он меня в таком состоянии, вероятно, решил бы, что я полный псих, – подумал он и провел ладонью по своим волосам, зачесывая их назад. – Жалкое зрелище».

Отстранившись, Лю Синь раскрыл свой мешочек, чтобы найти склянку с успокаивающими травами, которую дал ему лекарь для Тан Цзэмина. Не найдя ту в мешке, он вспомнил, что достал ее вечером в комнате на первом этаже, собираясь заварить отвар перед сном, да так и забыл про нее, отвлеченный шумом с улицы.

– Твою мать… – выдохнул он и поднялся на ноги.

Спустившись на первый этаж со свечой в руке, Лю Синь переступил порог комнаты и прошел к низенькому столику в углу, на котором стояла заветная склянка. Взяв ее в руки, он развернулся, собираясь пойти наверх, но замер, увидев троих людей, перегородивших путь к двери.

– А ты действительно так красив, как говорят люди.

Глава 12. Дикие псы, шакалы и пара клинков

– Кто вы? – Лю Синь вытянул подсвечник вперед, щурясь и пытаясь рассмотреть людей в темных одеждах. Но как бы он ни старался, за пределами света мало что видел.

– Я и мои спутники просто пришли поздороваться, – в низком голосе Хоу Цзунси слышалась улыбка.

– Добрый вечер, – чуть поклонился Лю Синь, поправляя распахнутый, висящий на плечах верхний халат. Он собрался обогнуть мужчин,