Работы, открыто проповедующие идею, часто не находят желаемый отклик, а произведение, не задуманное для обнажения социальных недугов, может стать гимном революции.

Искусство гораздо могущественнее, чем мы его задумываем.

Искусство не может быть безответственным. Оно обращается ко всем аспектам человеческого опыта.

У нас есть черты, которые в приличном обществе не приветствуются, нас посещают черные мысли и чувства, которыми не принято делиться. Узнавая их в искусстве, мы чувствуем, что не так одиноки.

Что мы существуем, что мы – люди.

В этом целительная сила создания и потребления искусства.

Искусство вне критики. Оно либо созвучно вам, либо нет.

Художник несет ответственность лишь перед самой работой. Других требований нет. Творите что угодно.

Вы не обязаны отстаивать свою работу, а работа не обязана быть ничем, кроме себя. Вы не ее символ. И она не обязана быть вашим. Снова и снова ее будут интерпретировать зрители и слушатели, которые почти ничего о вас не знают.

Отстаивать имеет смысл лишь эту свою творческую независимость. Не только от сторонних цензоров, но и от голосов в голове, которые усвоили, что́ считается приемлемым. Свобода мира измеряется свободой его художников.

Что мы говорим,

что поем,

что пишем –

выбираем мы.

Мы в ответе

лишь перед самим искусством.

За ним последнее слово.

Одержимые

В кино и книгах художников часто представляют страдающими гениями. Они изнурены голодом, склонны к саморазрушению и танцуют на грани безумия.

Так укрепилось мнение, что искусством непременно занимаются люди с червоточиной. Или сила искусства столь велика, что ломает творца.

Эти обобщения неверны. Эти заблуждения обескураживают будущих творцов. Одни авторы живут в кромешной тьме. Другие идут по жизни легко и радостно. А между этими крайностями лежит весь диапазон творческого темперамента.

Для тех, кого влечет искусство и кто действительно страдает от излишней чувствительности, творческий процесс может быть целителен. В нем они находят единение с миром. Он создает надежное убежище, где можно выразить невыразимое и обнажить душу. В подобных случаях искусство не разрушает творца, а излечивает.

Хотя образ страдающего художника – скорее миф, чем реальность, это не означает, что искусство дается легко. Для него нужно навязчивое желание творить прекрасное. Это стремление необязательно мучительно. Оно может питать энергией. Зависит от вас.

Движет ли вами сильная страсть или мучительная одержимость, на качество искусства это не влияет. Если вы можете выбирать, выбирайте то, с чем вам проще будет жить. Художник называется художником просто потому, что самовыражается, работая в собственной манере и собственном ритме.

Что вам подходит (Вера)

Есть одна сочинительница, которая все свои песни написала в одной и той же захламленной комнате старого офисного здания. За тридцать лет к комнате никто не прикасался, и хозяйка не позволяет там прибирать. Она говорит, что все дело в комнате.

Она в это верит, и ей это помогает.

Чарльз Диккенс носил компас, чтобы удостовериться, что всегда спит головой на север. Он верил, что, совпадая по направлению с электрическими токами Земли, заряжается творческой энергией. У доктора Сьюза был книжный шкаф с потайной дверью, скрывавшей сотни необычных шляп. Он и его редактор выбирали по шляпе и сидели, уставившись друг на друга, пока их не посещало вдохновение.

Возможно, эти истории не вполне правдивы. Не важно. Если ритуал или суеверие помогают художнику в работе, значит они ему нужны.

Как только художники не творили – в крайностях хаоса и порядка, смешивая сразу несколько разных методов. Тут нет правильного времени, стратегии и оборудования.

Иногда полезно выслушать совет более опытных творцов, но для сведения, а не в качестве рецепта. Так вы можете открыть для себя новую перспективу и расширить свои представления о возможном.

Состоявшиеся художники обычно опираются на личный опыт и рекомендуют варианты, которые подошли им. Как правило, это про их творческий путь, а не ваш. Нельзя забывать, что чужой подход – не единственный возможный.

Ваш путь уникален, его проделаете только вы. Нет единой дороги к великому искусству.

Это не значит, что чужую мудрость нужно игнорировать. Внимайте мудрости умело. Примерьте на себя, посмотрите, как сидит. Внедрите в работу все, что полезно. От прочего откажитесь. И сколь ни авторитетен источник, все проверяйте и подгоняйте под себя – разберитесь, что подойдет именно вам.

Единственная важная практика – то, что регулярно делаете вы, а не другие художники. Найдите самый продуктивный для себя метод, применяйте его, а когда он перестанет приносить пользу – бросьте. Неверных путей к искусству не бывает.

Адаптация

Когда мы упражняемся, происходит удивительное.

Например, разучиваем музыкальное произведение, играем его снова и снова. Нам чуть легче, чуть труднее, снова чуть легче. Потом делаем паузу, возвращаемся через день-другой, и вдруг музыка льется естественнее. Пальцы двигаются бегло. Сложный узел развязался сам.

Этот феномен отличается от большинства форм обучения. Это не то же самое, что прочитать и запомнить. Тут гораздо загадочнее. Одним прекрасным утром вы просыпаетесь в новой реальности, где у вас внезапно больше навыков, чем было перед сном. Тело изменилось, адаптировалось к поставленной задаче и справилось с ней.

Практика помогает преодолеть часть пути. Потом требуется время, чтобы она впиталась в тело. Можно назвать это фазой восстановления. У тяжелоатлета тренировка разрушает мышцы, а потом они восстанавливаются и становятся сильнее прежнего. Пассивный элемент практики так же важен, как и активный.

Принято считать, что художественное мастерство – результат неустанного труда. Это так. Но лишь наполовину. Полезно делать перерывы, отвлекаться и возвращаться потом. Отдых в нужное время существенно поможет продвинуться – и в музыке, и в любом другом деле жизни.

Результат этого цикла практики и адаптации – многогранное развитие. Вы концентрируетесь, сосредотачиваетесь и тренируете мозг учиться эффективнее. И легче.

И другие наши навыки тоже улучшаются. Игра на пианино, скорее всего, отточит слух. И поможет с математикой.

Это не единственная роль адаптации. У нее есть функция и помимо учебы. Так через нас являет себя Вселенная. Этот процесс – воля к жизни.

Идея накапливает энергию, набирает заряд, жаждет принятия. Мы слышим ее, видим, представляем, но пока что, допустим, чуть-чуть до нее не дотягиваемся. Чем чаще мы к ней возвращаемся, тем больше деталей различаем и тем больше она овладевает нами.

Наш потенциал растет и дорастает до идеи, подаренной Источником. Мы благодарно принимаем эту ответственность, лелеем и оберегаем ее. Смиренно признавая, что она