Вечером было прохладно, я озяб.

– Как звать тебя, страдалец?

– Игорем.

– Будем знакомы, – стрелец протянул ладонь для пожатия. – Я – Роман. Здесь вроде смотрящего.

Снова раздался всхлип из угла.

– Тимошка, цыть! – прикрикнул стрелец на воришку. – Заткнись, пока в душу не засветили.

Тот заткнулся.

– Знаешь, почему тебя к нам перевели? – спросил Роман.

– Нет. А что – есть причина?

– А как же! Завтра все наши отправляются в карательный рейд к нео. Будут мстить за разрыв договора.

– Давно пора, – согласился я.

– Пора-то пора, только мы не среди своих пойдём, а в конце. Трофеи зачнём собирать. Махать бердышом и палить из пищали не получится. Ну, и погибших хоронить – тоже нам выпадет.

– Думаешь, будут погибшие?

– Куда ж без них, – вздохнул Роман. – Нео хоть и выглядят обезьянами, однако воевать умеют. Их с наскока не возьмёшь. Обязательно кто-то из наших да сложит буйну головушку. Обидно, что в сече без нас обойдутся, – добавил он совсем опечаленно, вызвав во мне симпатию. Другой бы радовался, что в бой с серьёзным противником не пойдёт, а этот наоборот – переживает. Даже с лица спал.

Всё же есть много стоящего в этих людях.

Утро мы наблюдали через небольшое зарешечённое окошко как шли стрелецкие отряды. К моему удивлению, у бойцов была даже миномётная батарея. Я спросил у сокамерников, откуда взялось это явно рукотворное чудо.

– Дык сами и склепали, – деловито пояснил Роман. Он переоделся в рваный кафтан и толстые войлочные штаны. Поздно вечером, вернее почти ночью, их принесла его жена.

Охрана, состоявшая из таких же стрельцов (как бы не одного десятка с арестованными), к передачам из дома относилась спокойно.

– Из чего? – поинтересовался я.

– Труб полно, отыскали покрепче. В качестве накалывающего элемента взяли прожжённые в Поле Смерти гвозди. С прицелом и тем долго не возились: закрепили жестяную планку, отвес да кусок мела. Шарахнули по противнику – если перелёт, отметили по отвесу. Недолёт – снова метка. Получается «вилка» – делим промежуток рисок пополам и снова хреначим. Заряды тоже самодельные – порох и свой делаем и у маркитантов при случае покупаем. Я сам когда-то в канонирской команде служил, – похвастался он.

– А ушёл чего?

– Понятно почему – скучно стало, – улыбнулся стрелец. – Мне б подраться, чтоб раззудись плечо, размахнись рука… Через это своё буйство и в поруб попал. А в канонирах одна скука смертная: сидишь за спинами наших и мелком риски делаешь. Тоска!

Он рубанул воздух ладонью:

– Блин! Как же не вовремя всё! Уж сегодня я бы потешил себя всласть. Не одному б нео брюхо пропорол абы череп раскроил…

– Брось, Жук, – тихо произнёс второй стрелец. – Ещё напьёшься чужой кровушки. На наш век нео хватит!

– Что есть, то есть, – согласился Роман. – Только не сидится мне на месте, когда весь наш десяток в неполном составе сейчас в драку идёт. Тяжко им без меня придётся.

– Справятся, – фыркнул шулер.

Роман сурово посмотрел на него, и картёжник заткнулся.

Часа через два дверь заскрипела и отворилась. В проёме возникла массивная фигура десятника стражи.

– Выходи на воздух, парни. Пришёл ваш черёд поработать.

По поселению мохначей отработали грамотно. Не зря фенакодусы везли миномёты. Взрывами были изрыты как подступы к деревне, так и вся её территория. Местность напоминала лунный пейзаж. Можно лишь похвалить царицынских полководцев – они не стали тупо бросать стрельцов на штурм.

Воинское счастье изменчиво. Обороняющие свои дома нео могли дать серьёзный отпор и убили бы много наших. Куда проще разнести этих тварей с дистанции, а потом планомерно зачистить отдельные очаги сопротивления. Понятно, что от попаданий мин гибли и женщины и дети, но их с самого начала не собирались щадить.

Возмездие будет неотвратимым, сказал воевода и сдержал обещание.

Нечто подобное мне уже пришлось видеть в прошлом. Я спрятал гуманиста и нытика глубоко в себя. Нео, зарезавшие двоих стрельцов, знали о последствиях, но осознанно шли на убийство. У главы клана была возможность избежать резни, если бы он выдал мохначей, виновных в преступлении. Однако тот принял решение никого не выдавать. Тем самым обрёк на смерть себя и сородичей.

Те, кто выжил под миномётным огнём, дрались как сумасшедшие. То тут, то там лежали погибшие стрельцы, отовсюду раздавались стоны раненых.

Царицынские лекари обходили каждого. Чуть в стороне раскинулся, если можно так выразиться, – полевой госпиталь. Местные эскулапы проводили рискованные хирургические операции. В совсем безнадёжных случаях в ход шло вещество, о котором я услышал впервые – некий загадочный регенерон. Я не видел, как он действует, но ходили слухи, что это чуть ли не панацея – лекарство от всех болезней. Оно заживляет самые страшные раны и вроде как способно восстанавливать отрубленные конечности. А делают её из вытяжки тех самых рукокрылов, которых мы со Степанычем изрядно накрошили.

Другой вариант – фабричное производство, стратегические запасы из древних времён: шприц-тюбики, передавшиеся от поколения к поколению как раритеты. Их берегли на самый крайний случай, а поскольку таких случаев хватало – запас практически исчерпался.

За всё время службы в армии я никогда не слышал о таком лекарстве. То ли секретная суперразработка, то ли плод деятельности учёных уже во время сидения в подземных убежищах. Если уж сохранилась моя лаборатория, уверен, хватало и остальных, оборудованных по последнему слову техники.

И, тем не менее, даже чудо – лекарство порой оказывалось бессильно. И вот ещё один раненый издавал предсмертный вскрик, отправляясь в мир, который, надеюсь, куда лучше этого. А количество таких раненых росло.

Нео – опасный противник. Если б не миномётный обстрел, немногие из стрельцов вернулись бы обратно.

Карточный шулер, с которым меня поставили работать на пару, грустно покачал головой:

– Эх, сюда бы кремлёвских дружинников! Они нео бы голыми руками порвали.

– А ты их видел? – вскинулся я.

Шулер непонимающе посмотрел на меня:

– Кого?

– Дружинников, о которых говорил. Видел их?

– Только слышал, – признался он. – Муты постоянно осаждают Кремль. Туда не пробиться. Да и ловушек по дороге хватает. Иногда люди просто сходят с ума под воздействием невидимого оружия. Кто-то очень не хочет, чтобы кремлёвский князь и его дружина установили бы порядок на всей русской земле.

Было странно слышать подобные слова из уст человека, дурящего игроков в карты, однако я чувствовал, что он говорит искренне.