– Способных общаться с духами без потери большей части энергии. Скажу больше: я лично знал только трех подобных мужчин и ни одной женщины. Отсюда вытекает закономерный вопрос: кто ваши родители, Софи?

Я испуганно посмотрела на Джеймса. Тот сжал мои ледяные пальцы в своей горячей ладони, делясь необходимым теплом, и ответил сам:

– Ее мама вернулась беременной с учебы и никому не сообщила имени отца. О даре сама Софи никогда не догадывалась, а проявился он в пути сюда.

– Плохо. Значит, будем выяснять, теряя драгоценное время, – хмурясь, проговорил массир Дэниел.

– Сегодня во сне я говорила с призраком, – призналась, закрыв глаза, чтобы не видеть сразу их реакции. Я понимала, что мужчины начнут высмеивать то, что скажу, но и промолчать не смогла. – Фейт. Так ее звали. И она говорила, что знала моего отца и что он так и не нашел покоя, хотя умер. Сказала и имя, но, к сожалению, я не запомнила его. Вот если бы услышать снова…

– Нет, – прервал меня массир Дэниел. – Быть не может.

– Что? – Я распахнула глаза.

Отец Джеймса стоял совсем рядом и, казалось, как и я, начал видеть призраков. С таким же страхом он смотрел на меня.

– Не может быть. – Он поднял руку, хотел коснуться меня, но опустил ее. Отошел на шаг, присмотрелся. И сделался внешне очень бледным.

– Папа. – Джеймс шагнул к отцу, но тот будто и не слышал сына.

– Мортимер Стоун Блейд, – шепнул он, едва шевеля губами. – Один их тех троих, что могли… общаться с умершими. Морт.

– Да!

На миг мне захотелось улыбнуться от радости, потому что имя действительно было тем самым. Вспомнила! Только реакция хозяина дома к этому явно не располагала.

– Прошу вас пройти за мной, – наконец проговорил массир Дэниел. И добавил, обернувшись к жене: – А ты, дорогая, лучше отдохни у себя. Сын обеспечит тебе здоровый сон.

– Д-да, – к моему удивлению, мисси Амелия спорить не стала. Только смотрела на меня остро, внимательно, с неким суеверным ужасом.

Мне не нравились взгляды хозяев дома и гнетущая тишина, повисшая вокруг. Даже дворецкий Рэд выглядел бледным, хотя очень старался сохранить невозмутимость лица.

– Я отнесу маме лекарство и приду в кабинет, – решительно сообщил мне Джеймс.

Его отец покачал головой и собрался, судя по всему, категорически возразить, но мой супруг неожиданно проявил упрямство. Вскинув руку, выставил ладонь вперед и проговорил тем же тоном, что успокаивал людей на сеновале не так давно:

– Софи – моя супруга. Вы и сами это знаете. Да, страсти между нами действительно нет, как вы, должно быть, заметили, но это не отменяет обязательств по отношению друг к другу.

– Сын, в свете открывшихся событий… – массир Дэниел прервался и посмотрел на жену, без слов спрашивая ее мнения.

– Он прав, – неожиданно спокойно ответила мисси Амелия, поднимаясь с кресла. – И должен знать все. Я уйду наверх и прилягу, а вы поговорите. И еще… Софи… Не нужно бояться нас. Наша семья всегда… уважала темневиков.

Мне показалось, что в голосе мисси проскользнула тоска, а ее муж отвел взгляд, уставившись на стену перед собой.

– Спасибо, – только и оставалось проговорить мне.

– Ужин окончен, Рэд, – холодный голос массира Дэниела разрезал тишину. – Можно убирать со стола.

как призраки из прошлого обретают лица и историю

Джеймс

Мы сидели в кабинете, и я ловил себя на мысли, что чувствую внутреннюю борьбу. Одна часть меня стремилась вновь укрыться от неприятностей на дне бутылки или предоставить все проблемы отцу. Он справится! Он всегда решал их за меня и брата. Впрочем, проблемным ребенком я и не был никогда, вплоть до последнего месяца.

Зато теперь с успехом наверстывал прожитые годы, мгновенно переплюнув Эндрю по всем параметрам. Мало того, что вел себя как идиот, сбежав в глушь и заливая горе алкоголем, так еще и жену привел – необученную темневичку с матерыми скелетами в шкафу. И впервые в жизни мне было стыдно перед родными. Виноват был я и отрицать этого не мог. Но неприятности так долго обходили меня стороной, что теперь с трудом представлялось, каким образом их следует преодолевать. Тем более что от моих решений зависела еще и Софи…

– Так ты знал этого Мортимера? – спросил я у отца, почувствовав, что молчание затягивается.

Женушка сидела тихо, прижавшись ко мне бедром и плечом. Мне казалось, будь ее воля – забралась бы на меня вся и зажмурилась. Ей было страшно, и я это понимал не потому, что успел узнать ее, а потому, что она не могла этого скрыть. Ужас заражал, пробивался и в мое сознание.

Подумав, я взял ее за руку, чуть сжав холодные пальцы.

Отец же, недавно отправивший кому-то магический вестник, теперь сидел за своим столом, глядя в окно, едва виднеющееся из-за тяжелой портьеры. Чувствовал ли он состояние темневички? Скорее всего – да, но виду не подавал.

– Отец, – повторил, понимая, что Софи не выдержит дольше.

– Я просто не знаю, с чего начать, – опомнился он, так и не обернувшись к нам. – Это было настолько давно, что стало казаться чем-то нереальным.

– Что именно?

– Мое знакомство с Мортимером. Наша дружба…

Я вскинул брови, Софи громко вздохнула.

– Он и правда умер? – вдруг спросила она, обхватывая мое запястье ледяными пальцами второй руки. Она прикусила нижнюю губу и ссутулилась, окончательно перестав храбриться.

Отец повернул голову и впился в мою супругу пристальным взглядом, полным гнева и боли одновременно. Не помню, чтобы видел его таким когда-нибудь. Но вот прошел миг, и он прикрыл веки, чтобы раскрыть их и сказать в свойственной спокойной манере:

– Я не знаю, Софи, – ответил тихо. – Но думаю, что…

Еще миг.

Отец вскочил на ноги, провел ладонью по лицу и стремительно подошел к окну, отдернув портьеры и распахнув наглухо закрытые ставни. Он жадно вдохнул свежий воздух, ворвавшийся в комнату, постоял спиной к нам не больше минуты, а потом все же вернулся за стол.

– Простите. Я… Он умер, да, – голос отца звучал странно: глухо и жалобно. И мне стало по-настоящему тревожно. Потому что массир Дэниел Ллойд – мой пример для подражания с детства – не позволял себе слабостей. Сильный, смелый, непробиваемый и волевой, он всегда знал, что сказать, как поступить и куда идти дальше. Сейчас же впервые я видел его другим. Потерянным, с тоской во взгляде.

– Папа, – сам не заметил, как поднялся и подошел, положив руку ему на плечо, – мы можем отложить разговор. Успокоимся все, переварим знания, что уже имеем, и тогда…

– Нет-нет, сын. Вернись к Софи. Ей так спокойней, да и нам будет не так жутко. Все же испуганный темневик – это неприятно. – Он похлопал меня по руке и улыбнулся невестке. – Я немного забылся. Простите. Постарайтесь успокоиться, все будет хорошо.